— Каждый сапер мечтает подорвать Крымский мост, — признается командир группы Сил поддержки 4 бригады оперативного назначения Национальной гвардии Украины Рубеж Артем Евтушенко.
В выпуске проекта Укринформ Командиры нашей победы он рассказал о работе саперов во время войны, как для него началось 24 февраля и инновации в армии.
Самое интересное из разговора рассказываем тебе дальше в материале.
Как все началось: от войны до войны
Для него полномасштабное вторжение началось тогда, когда он уже находился в зоне боевых действий. В тот день должна была состояться ротация, но все сложилось не так.
Военные выдвигались на Новоайдар, сразу же попали под огонь вражеского РСЗО.
Артем Евтушенко вспоминает: тогда ему поочередно звонила жена, которая на тот момент была беременной и жила в Ирпене, потом — родители из Харькова. Никто не понимал, что дальше делать.
— Я говорю: ждать, дайте время, я сам пойму, что происходит, и потом дам вам правильный ответ, что делать дальше, — вспоминает он.
Следующие три дня мужчина еще звонил по телефону родным, а потом полностью ушел в работу — того требовали события вокруг.
Теперь он является командиром сил поддержки и в его подчинении почти две сотни человек. Объясняет, что это инженерно-саперная рота, которая делится на саперов, взвод заграждения, позиционщиков и инженерно-технических специалистов.
Если вы попали в мое подразделение, то мы работаем здесь как одно целое. Здесь есть побратимство и выполнение боевых задач, — делится особенностью своей работы военный.
Больше всего Евтушенко акцентирует внимание на том, что бойцы должны отходить от советского восприятия командира. Потому что нужно быть уверенным в себе и побратимах, а не только в руководстве. Надо высказывать свое мнение и предлагать делать так, как хочет каждый человек.
— Это работает как большой организм, где каждый маленькая долька этого процесса.
Инновации в армии и работа саперов
Артём Евтушенко является сторонником стандартов НАТО, поэтому в его группах применяют дистанционное минирование. Теперь, по его словам, будут создавать батальон с целым взводом дистанционного минирования.
Таким образом, ВСУ смогут минировать территорию прямо перед носом врага, но беречь личный состав.
Как командир, он тоже общается с новобранцами. Говорит: если человек в гражданской жизни работал и разбирался с техникой, то и на войне он будет в техническом подразделении.
— Быть первым — это тяжелое дело. Но сапер никогда не идет самостоятельно — это и разведка, и прикрытие. Если сапер будет идти самостоятельно первым, он будет зациклен только на своем переднем крае, — объясняет Евтушенко.
Зато командная работа — это и о безопасности, поэтому саперы идут с разведчиками, которые идут рядом и проводят разминирование тоже.
Теперь саперы больше делают минирование, потому что враг продвигается.
Штатных мин уже не хватает, так что военные перерабатывают свои мины, делают ноу-хау и используют на поле боя.
В частности, так украинцы переделали российскую мину ПОМ-2, то есть используют их же оружие против них.
Как россияне минируют землю Украины
Россияне активно минуют украинскую территорию. Постоянно, оккупанты прибегают к подлостям, минируя совершенно обычные вещи — ноутбуки, которые детонировали при открытии, ящики-ловушки для саперов, которые срабатывали, когда сапер с тыловой стороны подходил к мине.
— Всегда есть “кошка”, то есть длинная веревка какая-то. Подошел, привязал все, дальше уже манипуляции проводишь для разминирования, — рассказывает Евтушенко.
Он добавляет, что на практике видел ловушки в лампочках: когда нажимаешь на выключатель, лампочка взрывалась.
Таково было после деоккупации Киевской области — в абсолютно гражданских домах.
Еще одна опасность — особенно для Киевской области — в хаотическом минировании, которое россияне делали из-за барка времени при отступлении. Тогда боевые действия происходили быстро, даже наше минирование не успевали вносить на соответствующие карты.
Поэтому до сих пор остается большая опасность для гражданского населения от мин. Военный говорит, что для разминирования нам нужна сотня лет.
— Если говорить о годе войны, то это до десяти лет разминирования на тех территориях, где были активны бои.
Если мы говорим о Донецкой и Луганской областях, то на разминирование этих территорий уйдет 100 лет, — объясняет военный.
А еще, вспоминает, как во время войны участвовал в четырех подрывах — мостов и переправы. Подрывы все тяжелые — особенно на вражеской территории, в серой зоне.
Сколько нужно взрывчатки, чтобы подорвать Керченский мост?
Украинцев интересует, когда упадет Керченский мост. ВСУ уже дважды атаковали переправу, соединяющую материковый Крым и Россию.
Командир группы Сил поддержки 4 бригады оперативного назначения Национальной гвардии Украины Рубеж Артем Евтушенко говорит, что впервые использовали 21 тонну гексогена, перевезенного в фуре.
По его словам, если бы фура ехала под мостом, он разлетелся бы.
— Мне кажется, пять тонн в каждый отсек — и его можно разрушить, повредить. Он будет непроездной, но его можно будет восстановить. А если мы говорим об “от начала до конца”, — это много тротила.
Каждый сапер хочет взорвать Крымский мост. Если бы мне позвонили в два часа ночи и сказали: есть работа для спецназа, надо взорвать мост… Я спросил бы: сколько у меня времени? — заключил Евтушенко.
Раньше мы также рассказывали тебе историю другого командира — технического спецподразделения CODE 9.2, постоянно соревнующихся в первенстве в этой плоскости с врагом.
А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.