Тарас Цымбалюк — украинский актер, звезда сериалов Спіймати Кайдаша, Кріпосна и фильма Чорний ворон. В эксклюзивном интервью Вікнам с Тарасом поговорили о войне, российских актерах и съемках в Ирпене.
Как встретили 24 февраля?
Еще 22-го или 23-го мы снимались для СТБ в сериале Ворожка-2, где главные роли играют россияне. Понятно, что следили за ситуацией в стране. Я, честно говоря, не верил, что начнется война.
Конечно, я знал, что у России большой военный потенциал, но поскольку они за восемь лет особо никуда не продвинулись (на Донбассе — прим. ред.), я не думал, что его будут использовать сейчас.
24 февраля мы с женой проснулись от взрывов. Не верили, что что-то могло начаться, поэтому просто легли спать дальше. Уже где-то с шести – семи утра все начали звонить, и мы поняли, что это капец.
Понятно, что страшно. У меня племянники, жена, сестра, мне нужно было принимать радикальные решения, не паниковать. Я старался никому не показывать свои эмоции, наверное, как и все мужчины.
Мы выехали за 140 км от Киева, в Корсунь, к нам домой.
Там вы почти сразу начали волонтерить.
Собирали гуманитарку для Азова, в социальных сетях защитникам на джипы. Знакомые наладили логистику, я через Instagram им помогал привозить машины из Польши. Делал все, что мог.
Сразу, как только российские войска отступили с севера Украины, мы вернулись домой, в Киев. Несколько раз ездил в Бучу с гуманитаркой.
Был на съемках в Ирпене. Это просто кошмар. Все разбито, все еще пахнет горелым.
Выходят бабушки, которые не выезжали, рассказывают страшные истории. Возле домов уже ведутся работы, и я понимаю, что ремонт делают в домах, которые кажутся непригодными для жизни.
Как-то потихоньку все налаживается. Но мозг отказывается воспринимать такие объемы этого зла.
А с вашим домом все в порядке?
Была попытка прилета по заводу Артем, я видел это из окна. Самое интересное, что я к этому успел привыкнуть. Мы потом сели спокойно ужинать.
Уже к утру я понял, что там умерла журналистка, которую я знал. И это ужасно.
С одной стороны, меня бесит, что интерес к войне падает по всему миру, а с другой, я понимаю, что люди привыкают. Так же, как мы привыкли к войне на Востоке, которая началась в 2014 году.
Уже во время войны появилась информация, что вы разошлись с женой.
Да, это правда. Я это не комментирую.
Есть ли у вас родственники в России? Как они отреагировали на события здесь?
У меня в России двоюродная сестра. Они поддерживают Украину, но ничего не могут. Несколько раз выходили на какие-то митинги, сестру куда-то забирали, одним словом, очень странная история.
А как коммуникация с российскими актерами? Многие известные украинцы после начала войны пытались достучаться до коллег из РФ.
С 25 февраля я начал всем звонить, писать. Понятно, что россияне все е**утые (странные — прим. ред.), здесь не о чем говорить. Но меня больше удивили украинцы.
Такие, как Женя Лоза, Стас Бондаренко, Ксения Байрак. Это люди, которые выехали из Украины и чего-то добились там. В результате они меня все заблокировали.
Стас Бондаренко родом из Запорожской области, где сейчас оккупированная территория. Он говорит: “Если бы вы пустили сюда российских офицеров, здесь был бы порядок”. Это человек, который восемь лет назад уехал из Украины и живет в Москве. У него здесь куча родственников.
Женя Лоза, тоже украинка, из Луганской, кажется, области. Она здесь родилась, выросла, сформировалась здесь как актриса. Украина ей предоставила аудиторию. И она говорит: “Я буду молчать, потому что у меня мама и я за нее переживаю”.
Такое впечатление, что мы здесь все сироты и нам не за кого переживать. Это разочарование. Я бы на самом деле у таких людей просто забирал бы украинское гражданство и никогда бы их сюда не пускал.
Если сейчас будет фильм или сериал, в котором вам хотелось бы сняться, но там будут такие артисты, пойдете?
Я не пойду. На самом деле это прерогатива тех, кто создает кинопродукт.
Понимаете, в 2014 году, когда все это началось, мы так напряглись и сквозь зубы начали с россиянами общаться. И думали, что это начнет культивировать национальное сознание.
Но потом, в 2015-2016, мы ходили под Пиккардийскую Терцию (исполнители Гей, плине кача — прим. ред.) на Майдане, похоронили Героев Небесной Сотни, и все как-то забыли об этом. И снова начали сниматься.
Перманентно сюда заезжают россияне, и уже, в принципе, всем нормально. И это самое страшное, чтобы затяжная стадия войны не ослабила наше объединение, наш национальный дух, который наконец начал формироваться. Очень бы не хотелось, чтобы это все было насмарку.
Если придет повестка, пойдете защищать страну?
Конечно. Если повестка придет, конечно, пойду. Началась война, мне звонили из военкомата, я говорю, что я здесь, если надо — пойду.
Пока я продолжаю волонтерить, работаю. Сейчас мы готовим спектакль, и, если все будет хорошо, 27 августа сыграем его в Доме Кино.
Ранее мы рассказывали, как во время войны актер Константин Войтенко нашел новое любимое занятие.
А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!