Эверест — самая высокая гора на Земле. Покорение этой вершины является мечтой и целью, наверное, каждого альпиниста. Некоторые даже не останавливаются после первого раза и поднимаются на гору дважды, трижды и даже пять раз.
Вікна поговорили с альпинисткой Антониной Самойловой, которая стала первой украинкой, дважды поднявшейся на Эверест и установившей там наш флаг.
Девушка впервые начала подниматься в горы через год после смерти матери. У нее был рак легких, так что на своей первой горе Килиманджаро, когда Антонина чувствовала нехватку кислорода, вспоминала маму и понимала, как ей было сложно дышать.
О подъеме на самую высокую гору, планах на бескислородное восхождение и отказе от них, покорении других вершин и съемке фильма об Эвересте в призме Украины читай в нашем интервью.
Первое незапланированное восхождение на Эверест
— Антонина, ваше первое восхождение на Эверест нельзя назвать случайным, но вы его и не планировали. Можете рассказать, как это произошло? Как вы вообще присоединились к группе? Сколько в ней было людей и из каких стран?
— Это было в прошлом году (в 2022 году — ред.). Я действительно не планировала восхождение. Еще в начале 2022 года Эверест был для меня мечтой. Как вы отметили, каждый альпинист мечтает подняться на Эверест. Когда началась полномасштабная война, я была за границей. Не возвращалась в Украину, полетела в Непал. Никогда там не была и понимала, что мне нужно куда-то улететь из того места, где я была. Выбрала Непал, думала, что схожу на какой-нибудь трек вокруг горы Аннапурны или в базовый лагерь Эвереста.
Сложилось так, что я познакомилась с шерпой, являющимся владельцем крупнейшей непальской операторской компании (шерпы — народ, проживающий в Восточном Непале — ред.). Он сказал мне, что я могу подняться на Эверест, что это реально.
Сначала я начала смеяться, ведь для меня это была какая-то безумная идея, а он подчеркивал, что я смогу.
Он ведет свой бизнес с братьями. Я у них поинтересовалась, как они поняли, что смогу подняться на Эверест. Те ответили, что я сильна мыслями. Основным же стало то, что из-за начала полномасштабного вторжения России в Украину во время подъема на Эверест не было украинцев. То есть, мне сказали, что россияне будут заносить свой флаг, а украинского просто не будет. Друг дал мне два дня подумать, я это сделала и поговорила с отцом.
Папа сказал: “Лучше попробовать и не получится, чем не попробовать вообще!” Пожалуй, эта фраза была решающей, до сих пор ее помню.
Присоединилась к группе друга Таши. В связи с войной они предоставили мне специальные условия, полностью поддерживали. Флаг, который можно увидеть на моей палатке, помогали мне делать в Непале.
Поскольку у нас большая группа, она делится на маленькие. В моей было около 15 человек, подавляющее большинство были испаноязычными. Иногда чувствовала себя будто в Испании. Многие люди из Южной Америки поднимаются на вершины, они “болеют” горами. Люди были из разных стран: Уругвай, Эквадор, Испания, Мексика.
Я познакомилась там с двумя хорошими друзьями, один из них — Рави из Малайзии. Во время восхождения на Эверест в 2016 году он потерял пальцы. И в прошлом году все равно снова туда поднялся. В этом году он хотел сделать комбо: покорить вместе Лхоцзе и Эверест. Он вернулся, но чуть не умер там. Была очень сложная эвакуация с высоты 8600 м.
Но он мне даже после этого писал, что встретимся через несколько лет в горах, когда его здоровье улучшится.
О россиянах в альпинизме
— Вы сказали, что во время первого восхождения не было никого из Украины, а россияне должны были нести свой флаг. А как вообще тогда и сейчас, уже почти через год, относятся к россиянам в альпинистском сообществе? Можно ли их сейчас часто увидеть во время экспедиций?
— В этом году было невероятное количество россиян, мне так показалось. На треке в базовый лагерь, в который мы идем семь-восемь дней, потому что это процесс акклиматизации, встречала очень много русского языка. Возможно, это были не россияне, но по акценту понимала, что все-таки они.
В прошлом году украинцев совсем не было, но россиян тоже было мало. Тогда им было проблематично куда-то выезжать. Я думаю, что Непал — одна из принимающих россиян стран, поэтому они едут туда.
В этом году во время восхождения люди меня спрашивали, действительно ли у нас еще идет война. Ведь мы вышли немного из международных новостей. В прошлом году меня чуть ли не каждый спрашивал об Украине и выражал соболезнования. А сейчас люди уже привыкли к этому, к сожалению.
Я им рассказывала, каким был тяжелым декабрь 2022 года, что сейчас происходит в Украине. Потому что люди, к сожалению, подзабыли, потому что находятся не в этом информационном поле.
Я поднималась на гору с оператором, мы снимаем фильм об Эвересте в призме Украины. Конечно, это привлекает внимание, люди спрашивали, что мы снимаем. Так что мы начинали рассказывать, люди действительно интересовались и проникались всем.
Мотивация во второй раз подняться на Эверест
— А почему вы решили во второй раз подняться на Эверест? Какова была главная мотивация?
— Было две мотивации. Первая — мы хотели снять фильм, все сделали для этого. Фильм о войне и Эвересте, ведь это символично, в нем расскажем и о прошлом году. Многие иностранные продюсерские компании заинтересовались картиной.
Вторая основная моя идея подъема на Эверест заключалась именно в бескислородном восхождении.
Готовилась к этому, но посреди экспедиции сильно заболела. Стало ясно, что о бескислородном восхождении не может даже идти речь. Ты должен выкладываться на 150% своей силы, когда поднимаешься без кислорода, а я была на 30-40% от своих обычных сил.
Еще в первую ротацию поняла, что этого не будет, но решила продолжать идти с кислородом. В ночь восхождения я увидела нескольких людей, которые пытались идти без кислорода и решила, что никогда этого не сделаю. Что это была плохая идея.
Разница кислородного и бескислородного восхождения
— А в чем вообще разница кислородного и без кислородного восхождения?
— Большинство людей думают, что наденут кислород, и это сможет решить все их проблемы на горе. Но это не так. Когда ты в “зоне смерти”, на высоте более 8000 м, иногда темп достигает одного шага в минуту. Это очень тяжело даже с кислородом. В каждой маске есть регуляторы, можно настроить больший или меньший поток кислорода. Даже на большом потоке кислорода это сложно. Тяжело дышать, по ощущениям — будто на тебе лежит бетонная плита, а ты еще должен идти.
А отсутствие кислорода отнимает все силы. Ноги могут становиться ватными, не можешь даже сделать шаг. Это также большой риск для легких и мозга — может появиться отек.
Это все может быть даже с кислородом. Люди должны понимать, что это нелегко. Баллон ты тоже несешь на себе, в рюкзаке, он может весить до 5 кг.
— А где вообще брать эти баллоны с кислородом и меняете ли их?
— Это целая система. Это в принципе то, за что люди платят в экспедициях — работа шерпов. Шерпы — это народность, люди, живущие в Гималаях. К примеру, как у нас гуцулы. Шерпы были рождены в горах, поэтому больше приспособлены к отсутствию кислорода. Поэтому они главные помощники и гиды, заносят эти кислородные баллоны в лагеря, также берут с собой запасные баллоны для клиента на восхождение.
Баллоны меняются при подъеме. В этот раз на одном баллоне я прошла до вершины, но надо еще спуститься. Нельзя на вершине снять маску и идти без кислорода, это еще хуже. Нужно спуститься довольно низко, а потом снимать маску.
Без кислорода подниматься в сто раз тяжелее. Даже самые сильные альпинисты мира, находившиеся на Эвересте с кислородом пять раз, пытались идти без кислорода, и у них не получалось.
— Но вы рассказывали, что сняли кислородную маску на вершине на 15 минут. Как это было по ощущениям?
— Я не просто сняла ее и где-то положила, это было бы очень сложно. Маска была внизу под лицом. Она была подключена, кислород поступал. Я ее снимала, делала фото и видео, потом надевала. Чувствовала себя хорошо. В ночь перед восхождением почувствовала какой-то невероятный прилив сил. Мы даже тогда спустились с вершины в базовый лагерь.
О съёмке уникальных кадров над Эверестом
— Все расположилось так, чтобы мы сняли видео с флагом (смеется — ред.). Мы идем (я, оператор и шерпы), понимаем, что еще темно, а мы можем быть скоро на вершине. Оператор спрашивал меня, если мы зайдем ночью, что и как мы будем снимать. Условия там, конечно, не такие, чтобы подождать час (смеется — ред.).
Тогда сильный ветер со снегом начались. Я была уверена, что в столь ужасную погоду мы не сможем снять видео. Поднимаемся, был уже последний хребет, понимаем — темно. Сандро (оператор — ред.) меняет баллон, я смотрю вправо и вижу на небе полосу, как на рассвете солнце встает. Говорю: “Сандро, посмотри направо”.
Мы в масках, но я вижу эти счастливые глаза… Сейчас вспоминаю, и у меня по коже мурашки. Мы поняли, что у нас может получиться.
За 15 мин до этого еще и буран кончился, стих ветер, небо — чистое. Понимали, что через 40 минут будем на вершине на рассвете первыми. Получилось идеально. Фотография получилась невероятной, я даже хочу, чтобы Сандро подал ее на конкурс или выставку как автор.
Оператор достал дрон, ветра не было, я взошла на участок, на который не смогла сойти в прошлом году, потому что было много людей, и мы сняли видео. Удача к нам повернулась лицом, Бог благословил нас на это.
Это, кстати, первые такие кадры, сделанные на вершине Эвереста. В прошлом году кто-то пытался сделать сьемку дроном, но было плохое качество. Это уникальные кадры, первые в мире с такой высоты — полный круг вокруг Эвереста. Оператору удалось снять два полных круга.
Антонина хочет выставить этот флаг на аукцион, чтобы собрать средства для ВСУ. Кроме этого, Сандро согласился то же самое сделать с дроном. Именно для этого Антонина вернулась в Украину, после чего она поедет в США работать над монтажом фильма об Эвересте и Украине.
— Это дрон, который летал над землей на самой большой высоте, снимал наш флаг, был над Эверестом — уникальный дрон. Я думала сделать типа “дрон за дроны”. Продать его и закупить на эти средства дроны для нашей армии, — делится альпинистка.
Как долго альпинисты могут пробыть на вершине горы
— Что делают альпинисты на вершине горы и сколько они там могут пробыть?
— Время, проведенное на вершине, зависит от погоды. Иногда люди могут провести там всего одну минуту. Также большинство людей на самом деле не несут флаги. Некоторые могут нести лого своей компании. Такие люди быстро достают флаги, делают фото и спускаются, если попали в плохую погоду. Некоторые просто даже в хорошую погоду делают фото и спускаются, не задерживаются.
В прошлом году мы пробыли на вершине Эвереста ровно час благодаря погоде. Не было ветра, ты даже не замечаешь, как проходит время. Я была одна украинка тогда, поэтому хотела сделать хорошее фото с флагом.
Но все зависит от погоды. Если тебя ветер сносит с горы, ты долго и не задерживаешься. Очень высок риск обморожений. Самое страшное — это смерть, а чаще всего бывают обморожения. Многие теряют пальцы на руках и ногах из-за холода и отсутствия кислорода.
Секреты, как согреться в горах
— В горах всегда холодно. Чем выше, ты холоднее, особенно на Эвересте. Но по фото не скажешь, что вы чувствуете какой-то дискомфорт. Вы улыбаетесь, прыгаете, радуетесь. Есть ли у альпинистов какие-то секреты, как поддерживать тепло и согреваться?
— К примеру, ночью в спальник можно положить бутылку с горячей водой. Она будет служить некой батареей. Это очень помогает, честно. Сейчас также есть много химических обогревателей, которые можно класть в обувь или в перчатки. Благодаря трению происходит химическая реакция, из-за которой появляется тепло. Но я, честно говоря, ими не очень пользуюсь.
У меня вообще с руками все хорошо, они тёплые, а вот ноги сильно мерзнут. Это смешно, но каждый раз я иду, шевелю ими и думаю: “Скоро же лето, если отморожу пальцы, как босоножки носить?” Идите восемь часов, и я постоянно думаю об этом. Так каждый раз. Ничто не помогает, хоть и трехслойная обувь, а ноги все равно мерзнут.
Хочу сказать, что не нужно быть беспечными, а все продумывать заранее. Если ты в городе куртку не наденешь, все может обойтись, а там (в горах — ред.) это может стоить жизнь.
Антонина вспоминает, как в декабре вернулась в Украину в период отключения света.
— Я ничего себе не продумала. Прихожу, дома нет света. Я живу на 15 этаже: нет света — нет воды. Подумала: “Фонарик есть и хорошо”. На следующий день тоже самое. Тогда мне позвонил брат и спросил, как я. Рассказала ему, что не страдаю, а как в экспедиции.
Это ведь было именно так, как в горах: влажными салфетками вытерлась. Мы даже это так и называем — салфеточный душ. Ведь в горах лучше душ не принимать. Там тоже света нет, пользуемся фонариками. То есть нам будто создали высокогорные условия в Украине (смеется — ред.).
Меня не раз спрашивали, почему я поднимаюсь высоко в горы, несмотря на дискомфорт и сложные условия. Это делает более сильным, выносливым, возможно, более философским. Ведь в горах остается лишь что-то важное, а все остальное уходит на задний план.
О самом тяжелом и легком восхождении
— Сколько вы покорили вершин?
— Честно говоря, я не считала, но думаю, что более десяти точно.
— Какая больше всего запомнилась или была самой тяжелой?
— До Эвереста в этом году это была гора К2, на которую я поднялась в прошлом году. Она вторая в мире по высоте, но считается самой сложной и опасной. Это правда. Когда спустилась на базу, сказала всем: даже если мне предложат миллиард долларов, чтобы снова подняться на К2, я этого не сделаю.
На эту гору не должны ходить люди, если только сильные альпинисты, ведь это был ад. Прежде всего, это страна Пакистан, которую я “обожаю” и гора сверхсложная. Ты просто играешь в рулетку с жизнью.
Когда мой знакомый, который был на К2, узнал, что я хочу подниматься туда, сказал: “Ты понимаешь, что Эверест — песочница по сравнению с этой горой? Если что-то идет не так, шансов выжить ноль.”
Я подумала: “Что ты меня запугиваешь”. Так что поднялась на К2. Эта гора почти вся вертикальная от базы до вершины, еще часто бывает камнепад.
Ты не знаешь, куда падают камни, когда слышишь этот жуткий звук даже от маленьких камешков. Почти всегда ты как на ладони у горы, можешь и не спрятаться за каким-нибудь большим камнем.
Со мной были ребята, которые уже были на К2, когда они начали кричать: “Rocks! Rocks! (камни — ред.)”, я увидела замершие и просто ожидающие лица… Ты не знаешь, как лучше делать: кто-то говорит пригибаться кто — смотреть, куда падают камни и уклоняться.
Во время восхождения одному шерпе камни сломали ногу. Четыре открытых перелома, его едва эвакуировали. Это сложно сделать, ведь страна — Пакистан, там военное положение. Эвакуация может быть только военным вертолетом, это стоит очень дорого. Мы едва эвакуировали шерпу, у него уже пошел некроз тканей, сепсис… Это был ужас, просто попал камень. С такой высоты даже маленький камень, если попадет в голову, может убить. Хотя мы в специальных касках, но это может не помочь.
К2 — очень красивая гора, но в плане восхождений является слишком опасной.
— А если говорить о самом легком вашем восхождении?
— Пожалуй, это не высокая гора, быстрая, комфортная для тебя. Но комфорт для каждого разный. Мне удобно, когда гора интересная. Не люблю холмы, которым ты не видишь конца и края. Наверное, Эльбрус была для меня лёгкой горой. Это была вторая гора, на которую я поднялась в 2019 году. В этом году гора Лобуче была для меня легкой.
Она имеет высоту чуть больше 6000 м, я на нее будто взлетела. Ведь тогда готовилась к бескислородному восхождению и не была еще больной.
Также все зависит от состояния. Даже какая-то маленькая гора может показаться адом, если ты болен (больная) или не подготовлен(-ная). Даже люди с большим опытом могут поймать “горняшку” (горная болезнь — ред.) и все. Она может появиться, когда тело не адаптировано к высоте. К примеру, человек резко захотел после горы 2000 м подняться на 5000 м. Именно поэтому даже делают ротации на Эвересте, чтобы организм смог адаптироваться.
— Поднимались ли вы в украинские горы?
— Когда-то в детстве поднималась на Ай-Петри в Крыму. Моя сестра, когда вспоминаю, что не была на Говерле, говорит: “Тоня, ты была на самой высокой точке Крыма!” А в Карпатах я не была. Каждый раз думаю: “Ну как так можно? Надо подняться”. Зову своих друзей, чтобы осенью пойти в Карпаты, потому что там очень красиво. Это буквально три дня и только в удовольствие.
О планах на будущие подъемы
— А думали ли вы вообще о будущих подъемах в горы?
— Честно говоря, еще не думала. Единственный план, который у меня был, когда я болела в лагере Эвереста, — не подниматься в горы. Обещала себе, что это в последний раз. Папе пообещала, что буду иметь большой перерыв. Сейчас, конечно, понимаю, что без гор не смогу. Но что дальше? Мне интересно попробовать что-нибудь необычное. Может быть, некоммерческие маршруты.
С другой стороны, понимаю, что люблю горы за сообщество. Мне нравятся большие экспедиции, у меня столько друзей появилось за последние два года. Мне это нравится. Я без этого, наверное, не смогу.
Но самый главный план сейчас — сделать фильм.
О планах на семейный поход в горы
— Вы говорили, что в лагере, когда были больны, обещали отцу не подниматься в горы. Не пытались ли вы наоборот — заманить папу в горы. Или, например, совершить семейную вылазку?
— Я думала об этом. Сестра моя очень хочет подняться в базовый лагерь Эвереста. Я хотела подарить ей этот трек. Относительно отца, думала, возможно, Арарат или Казбек. Чтобы было что-то не слишком далекое и не очень высокое. Папа вообще родился в Узбекистане и провел там свое раннее детство. Ему очень импонирует эта культура.
Для брата, может быть, что-то в Европе, он у меня достаточно спортивный. Но очень хорошая идея всех вместе взять на какую-нибудь гору, чтобы все могли взойти. Подумаю, куда можно.
У нас у всех strong mind
— В чем сила украинцев?
— В том, что мы всегда идем до конца. Также мы умеем объединяться. Меня спрашивали, почему мы не сдаемся, и все понимают, что мы победим. Потому что мы сумели объединиться. Была ситуация, когда я рассказывала о своих восхождениях на Эверест и К2 подружке, у меня тогда еще зуб мудрости разболелся, и почти все были уверены, что я не вернусь в базовый лагерь. Тогда подружка сказала: “Тоня, ты какая-то упертая!”
Еще эту историю рассказывала мужчине из Америки, он сказал: “Теперь я знаю, почему вы украинцы до сих пор сражаетесь и победите! Потому что вы все там такие!” Это реально так, мы все идем до конца. Мы очень сильны духом. В горах и на войне все зависит от головы. У нас strong mind, как говорят по-английски.
Антонина Самойлова 5 июля устраивает в Киеве благотворительный гастро-ужин-рассказ, чтобы собрать на дрон для 93-й бригады Холодный Яр. Подразделения 93-й отдельной механизированной бригады Холодный Яр, в частности реактивная артиллерия, выполняют боевые задачи на самых горячих участках фронта.
Более эффективно противодействовать оккупантам нашим холодноярцам поможет высокоточная аэроразведка. Квадрокоптер DJI Mavic 3 Pro Fly More Combo — именно те боевые “птички”, которые берут на себя львиную долю этой работы.
Собранную сумму передадут Биржи Благотворительности ДоброДій, которые приобретут и доставят дроны нашим защитникам.
На встрече Антонина впервые расскажет неопубликованные шокирующие подробности о своей отчаянной попытке подняться на Эверест без кислорода. О том, как оно — побывать на крыше мира дважды, увидеть тела погибших в “зоне смерти” много лет назад, чувствовать последний шанс развернуться назад и сколько стоит такая экспедиция.
Если ты вдохновился историей Антонины и тоже хочешь подняться в горы, ранее мы рассказывали о самых высоких горах Украины и маршрутах, как туда подняться.
А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!