Ребята, власть “поменялась”. Российские войска зашли на станцию в четыре часа. Заехала колонна из танков, поэтому станция оккупирована!
Это история четырех спортсменов-пленников, которые почти месяц провели в плену вместе с работниками Чернобыльской АЭС.
32-летний Максим Кибец, 33-летний Константин Карноза, 28-летний Станислав Панюта из Днепра и 35-летний Сергей Хижняк из Запорожья решили пройтись по стропе в Зоне отчуждения между двумя 16-этажками.
Они — профессиональные слэклайнеры. Накануне окольными путями попали в Припять и когда утром 24 февраля собирались реализовать свой замысел, услышали взрывы и жужжание реактивных самолетов и вертолетов, летевших из Беларуси.
Спортсмены попросили убежища на ЧАЭС, но в тот же день оказались в оккупации вместе с работниками. На атомную станцию зашли российские военные…
В Днепре мы встретились сразу с тремя экс-пленниками. Каждый из них минимум десять лет в профессиональном спорте и имеет несколько украинских рекордов в хайлайне — хождении по стропе, натянутой высоко над землей или водой.
На этот раз команда задумала реализовать особый проект — повесить стропу между самыми высокими зданиями в Зоне отчуждения. Выбрали 16-этажки в Припяти и отправились в путь.
21 февраля компания четырех отчаянных пересекла закрытую зону, нелегально, и к вечеру 23 февраля добралась до нужной локации. Ходить по стропе на высоте 60 м ребята должны были на следующий день.
— Стояли завтракали в четыре часа утра на одной из многоэтажек Припяти. Стояли где-то на 13-м этаже. И в 4:50 услышали первый взрыв. Он был очень громкий, зазвенело стекло, стены затряслись! — так события того темного утра 24 февраля вспоминает Максим Кибец.
Его товарищ Константин Карноза продолжает:
— Выходим на балкон, и там уже все было в самом разгаре. Сразу на наших глазах прилетели несколько разрывов реактивной артиллерии, таких мощных. Над головой полетели реактивные самолеты-истребители.
Ребята стояли и видели, как со стороны Беларуси, в четырех – пяти километрах от них, идет наступление.
Они быстро собрали все свои вещи, часть снаряжения оставили. Решили, что быть в Припяти в таком нелегальном статусе очень опасно и нужно искать возможность покинуть Зону отчуждения.
Убежище стали искать на самой Чернобыльской АЭС. Она там недалеко.
— Там увидели нацгвардейцев. Они были очень удивлены, увидев нас. Говорят: “Ребята, оставляйте вещи, поднимайте руки вверх и подходим по одному. Будем разбираться, кто вы такие”. Они сразу нас и восприняли как диверсантов, — рассказывают о своем приключении ребята.
Спортсменов проверили и отправили ждать “на курилку”. Через несколько часов, уже в полдень, дали доступ на ЧАЭС. Руководство станции приказало сдать телефоны и провело новоприбывших в подвальное помещение. Там они сидели до вечера.
В девять часов 24-го зашел главный инженер. Говорит:
— Ребята, власть “поменялась”, русские войска зашли на станцию в четыре часа. Заехала колонна из танков, поэтому станция оккупирована!
— Мы офигели, — рассказывает дальше Максим. — Мы поднялись на второй этаж, дверь открылась и перед нами появился небольшого роста бурят с автоматом, величиной с него. Мы второй раз офигели. Прошли в туалет. На полу были разбросаны ящики с оружием, амуницией, русские солдаты валялись. То есть отдыхали.
В помещении было более сотни оккупантов, а на улице перед главным входом стояли два танка Т-80 и несколько БМП. Ребята поняли — попали в плен.
Чтобы не сидеть без дела, ребята стали помогать на кухне. Каждый день на станции нужно было кормить 300 сотрудников.
Российские оккупанты питались отдельно, но не оставляли пленных в покое. Они расспрашивали об американских базах и бандеровцах.
— Стою курю, и приходит повар русский, Димон его звали, и первый вопрос, который он задал, это: “Так, а что у вас здесь по американцам? Много у вас здесь американцев бегает?” — с удивлением говорит Максим.
У Константина спрашивали, где в Украине находятся американские военные базы и прессуют ли здесь всех бандеровцы и нацисты.
Ребята говорят, о нашей Революции достоинства рашисты отзывались как о перевороте. И действительно верили, что за три дня возьмут Киев.
Они говорили: “Парни, сейчас вот три дня подождёте. Ваши белые флаги повесят, и все это закончится!” — вспоминает самый молодой пленник Станислав Панюта.
Пленным спортсменам было очень трудно поверить в то, что люди настолько зомбированы и совсем не имеют критического мышления. Они находились в информационном вакууме, потому что вся информация поступала к ним от руководства.
Оккупанты ходили с автоматами и занимались мародерством.Когда в один прекрасный день пленные решили проверить свои рюкзаки, не досчитались вещей.
У меня пропал плеер с наушниками, но это не самое страшное. Самое страшное — трусы. Какой-то бурятик стырил у меня трусы, — жалуется Максим.
У Константина забрали мелкую технику и каремат. А у Стаса — две экшн-камеры GoPro.
8 марта оккупанты праздновали и понапивались, говорят ребята. И взахлеб начали хвастаться, что их военные окопались в ближайших лесах — сидят и ждут команды двинуться на Киев.
Ребята переглянулись между собой. Оказалось, оккупанты не были осведомлены о ситуации вокруг, не знали, что такое радиация и как она влияет на организм. Потому что даже по самой станции передвигались довольно свободно, заходя туда, куда нельзя было.
Мы постоянно носили дозиметры, — уточняет Костя.
— Это называется накопительный дозиметр, чтобы знать, какую дозу радиации мы получили за время нахождения на станции. А оккупанты не носили. У них в этом отношении совсем расслабленный режим.
Им руководство сказало, что все безопасно и можете делать что угодно. И они делали, что хотели — лезли туда, где была радиация. Там на крыше станции в разных местах, куда обычно людям режимный доступ и после каждого такого доступа проводится дополнительная проверка на полноростовых дозиметрах!
20 марта ребята и 60 сотрудников смогли покинуть станцию.
— Нас перевезли в Беларусь, мы пересекли белорусскую границу. Когда мы ее пересекали, стоим, общаемся, а у нас на глазах вылетают Точки-У — летят на Киев.
И Ураганы! Целая батарея Ураганов проехала так мимо нас. Колонны с техникой на Киев шли прямо на наших глазах.
Таковы воспоминания спортсменов об эвакуации из ЧАЭС 20 марта.
Их вместе с работниками переправили лодками через Днепр и автобусами привезли в Славутич. В те дни город со всех сторон был оцеплен русскими войсками. А в самом городе шли проукраинские митинги.
Ребята тоже участвовали в акциях протеста. Говорят — родились в рубашке. Ведь после таких событий остались в живых.
Напомним, ранее мы рассказывали историю одесситки, которая пережила гетто и отдала пенсию на нужды ВСУ.