Посттравматический рост у военных: почему ПТСР – это ещё не все

После войны, фронта, или других сложных испытаний, жизнь никогда не станет такой, как раньше. Это другое существование, другие ощущения, другой темп, другие взгляды.

Это не всегда худшая жизнь. Многие ветераны, даже те, кто потерял конечности, говорят о том, что после возвращения они впервые по-настоящему поняли, кто они есть, чего хотят и куда двигаться дальше.

Это — посттравматический рост. И хотя звучит термин почти парадоксально, особенно в контексте войны, это реальное явление, которое подтверждается исследованиями. Ученые говорят, что этот процесс болезненный, сложный, но невероятно ценный. Именно о нем и будем говорить дальше.

Что такое посттравматический рост

Эту фразу мы слышим постоянно — “что нас не убивает, делает сильнее”. Но на самом деле это слишком упрощённое представление о том, как работает человеческая психика. Не каждый, кто пережил травму, автоматически становится сильнее. В реальности многие люди после тяжёлых событий надолго теряют чувство опоры: исчезает доверие к миру, появляются панические атаки, депрессия, изоляция. И это не “слабость” — это естественная реакция.

Посттравматический рост — это не мгновенное “бац, я стал лучше”, а долгий, непростой процесс, когда человек постепенно заново выстраивает себя.

К тому же рост после травмы не исключает боли. Человек не становится сильным “по своему желанию”. Он проходит через страдание, и если у него есть ресурс — поддержка извне, внутренняя опора — может постепенно почувствовать, что негативный опыт дал ему что-то важное. Но это необязательно. И точно не происходит у всех.

Читать по теме

Из боевых окопов в душевные глубины: как военному научиться гражданской жизни после возвращения с фронта

Основной вызов после возвращения из зоны боевых действий — снова принять реальность гражданской жизни

Но у того, кто выходит на новый уровень (назовём это так), может появиться новое видение жизни, другие приоритеты, ощущение смысла. У кого-то — более глубокие отношения с близкими. У кого-то — осознание: “я выдержал (-а) то, чего раньше даже не мог (-ла) бы себе представить”.

Посттравматический рост может сосуществовать с посттравматическим расстройством. Может быть и боль, и флешбэки, и панические атаки — и одновременно с этим появляется новая внутренняя опора. Это не о том, что “всё стало хорошо”, а о том, что “я уже не тот (та), кем был (-а) до этого”.

Фото: Pexels

Реальные истории украинский военных о посттравматическом росте

Сейчас, во время войны, таких историй немало. И они очень разные — как и сами люди. Но общее одно: несмотря на травматический опыт, эти мужчины и женщины не сломались — они смогли изменить себя, свою жизнь и теперь меняют страну.

Например, Виталий Грицак, ветеран АТО, открыл кафе в родных Винниках. Когда Виталий демобилизовался, решил начать с саморазвития. Прошел специальные курсы, выучил английский, чтобы основать собственное дело. В итоге угощает гостей кофе и ароматными круассанами в кафе, которое стало местом силы не только для него, но и для сотен клиентов.

Еще один пример — медицинский центр в Киеве, который открыл ветеран Петр Красницкий. После возвращения с войны он решил помогать украинцам и вместе со своим семейным врачом основал место, где каждый может получить качественную, заботливую медицинскую помощь. Его опыт боев, ранений, реабилитаций — все это стало частью нового смысла: спасать жизни.

Ветеран — Александр Шилин, который после службы с нуля открыл собственный бизнес по вывозу бытовых отходов в Харькове. Это не только о бизнесе — это об ответственности, о создании рабочих мест для других ветеранов, о заботе о городе и сообществе. Его мотивация — сделать что-то практическое, полезное, свое.

Фото: Pexels

Как происходит посттравматический рост

Украинские специалисты установили, что рост после травмы часто начинается с дезинтеграции — разрушения старого представления о себе и мире. Это кризис, когда “жизнь до” уже не работает, а “жизнь после” еще не построена. Но со временем появляются первые опоры. Это может быть что-то совсем простое — мысль “я все еще есть”, желание быть рядом с близкими или даже злость на несправедливость, которая заставляет действовать.

Среди важных факторов, которые способствуют посттравматическому развитию:

• поддержка со стороны других людей (не советы или утешения, а просто — присутствие и слушание),
• способность к рефлексии (человек не блокирует эмоции, а постепенно начинает понимать, что с ним произошло),
• ценности, которые держат (семья, вера, дети, ответственность перед другими),
  возможность чувствовать себя полезным/полезной (через работу, волонтерство, заботу).

Доктор психологических наук Лариса Засекина объясняет: люди, пережившие ужасные события, наполняют жизнь новыми смыслами, выстраивают себя по-новому — с другим взглядом на жизнь, ценности, отношения, обогащают себя как личности.

По ее словам, около 60% людей, переживших тяжелые травматические события, имеют потенциал к посттравматическому росту.

Но это при условии, что имеют ресурс говорить о травме, получать поддержку и видеть смысл в дальнейшем движении вперед.

Посттравматический рост не имеет четких сроков. У кого-то первые изменения появляются через несколько месяцев, у кого-то — через годы. У кого-то — никогда. И это тоже нормально. Это не соревнование, а процесс. И он очень индивидуален.

После возвращения из плена надо начинать свою жизнь с нуля, рассказывают те, кто пережил этот ужасный опыт. Читай дальше историю Даниила Булгакова, который гражданским попал в российский плен, а сейчас налаживает свою жизнь в Украине.

А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.