Передовую называем “дискотека”. Интервью сержанта Романа их зоны активных боевых действий

Сержант Роман, который на данный момент находится в госпитале в Славянске после контузии, эксклюзивно нашим коллегам с Нового канала рассказал о том, как попал на передовую, что происходит сейчас на востоке Украины, кто обещал отправить его на вертолете в Москву, как познакомился с Вакарчуком, и когда мы победим.

Мой позывной Депутат, а это мой друг. Во время бомбежки, запрыгнул ко мне в окоп, так и познакомились. Теперь он у нас. Дали ему позывной Градусник — когда меняется погода, воет.

О боевом опыте и как попал на передовую

— Роман, расскажите, пожалуйста, немного о себе, чем вы занимались до 24 февраля?

— Я родился в городе Трускавец, Львовская область, это бывший всесоюзный курорт. В 1995 году переехал в Киев и до 26 февраля 2022 жил и работал там. До войны у меня был свой бизнес в строительной сфере.

— Как вы попали на передовую?

— 26 февраля я пошел в разные военкоматы в Киеве. В итоге все четыре дали отбой, там сказали: “Ждите! Вас наберут”. Потом пришел в военкомат, где озвучили сначала то же самое, но после вышел молодой человек и предложил: “Если готовы на передок, то давайте!” Я согласился, и так попал на передовую.

Из боевого опыта у Романа за плечами была только армия в 1990-1992 годах.

— Вы осознавали, какие навыки стрельбы и ведения боевых действий у вас остались на момент 26 февраля 2022, то есть спустя 30 лет после службы?

— Конечно, я служил в разведроте, это раз. И если брать армию, частично был боевой опыт, скажем так. То есть, навык есть, и он никуда не делся.

— После разговора в военкомате 26 февраля куда именно вас отправили?

— 26 числа прибыли в десантно-штурмовую бригаду, мы пробыли там до 3 марта. Потом нас отправили в на передовую.

— А что происходило на востоке Украины, когда вы туда приехали 3 марта?

— Если в общем, были обстрелы населенных пунктов, но не такие, как на сегодняшний день. Вот когда уже попали на передовую, мы это называем “дискотека” — артиллерия и минометы начинают крушить нас сверху – было не очень приятно, скажем так. Но прошли через это.

Те ребята, кто со мной призывались из гражданских, их было 4 человека в моем отделении, уже “двухсотые”. Пусть земля им будет пухом. Молодые парни…

— Многие уверены, что информация, которую мы сейчас видим в новостях, это только часть правды, что все очень фильтруется. Это правильно, как вы считаете?

—  С одной стороны, это правильно, потому что есть люди, которые могут вести себя неадекватно после получения этой информации.

С другой стороны, это мое мнение, кто владеет информацией, тот владеет миром.

То есть, нужно доносить всё, что творится. Когда люди понимают, что происходит, они становятся более сплоченными. Я вам так скажу, если бы не волонтеры, не знаю, чем бы все это закончилось. Благодаря им мы живы, сыты, одеты.

О ранениях и пребывании в госпитале

— Вы попали в госпиталь с ранением?

— Я попал в госпиталь с контузией. Снаряд разорвался в 3-х метрах от меня, это была первая контузия, а примерно через две недели ситуация повторилась. Еще какой-то период терпел, принимал таблетки и надеялся, что все образуется, но в итоге во время взрывов состояние только усугублялось.

— Вы пошли в госпиталь добровольно или вас отправил командир?

— Идти в госпиталь мне дал команду мой командир и попросили ребята, ведь если бы остался, и, не дай Бог, снова артобстрел, нужно было бы куда-то отходить, я был бы грузом для них. Этого допускать нельзя, потому что можно и самому лечь, и парней под обстрелы подставить.

— Я знаю, что несмотря на то, что вы проходите курс лечения, в госпитале умудряетесь все равно помогать своим ребятам. Как?

— У меня есть знакомые волонтеры, мы довольно плотно общаемся. Я заказываю для ребят форму, обувь, потому что на передовой этого практически нет. Сами понимаете, люди два месяца находятся под обстрелами в болоте, в грязи, были моменты, когда у нас падал град размером с крупный горох (я такого в жизни не видел), и все приходит в негодность.

Пока я на лечении, помогаю ребятам с формой и оборудованием, а еще достаю для госпиталя необходимые лекарства.

Есть люди, которые мне помогают, выходим из положения, как можем.

— В госпитале вы познакомились с лидером группы Океан Ельзи Святославом Вакарчуком. Как он там оказался? 

— Мы с ним встретились чисто случайно. Я вышел в коридор, чтобы идти на процедуру, и тут Вакарчук. Я был в шоке. Он же мой земляк! Мы разговорились о Львове и Трускавце, а потом начали подходить ребята, фотографироваться. Он спел несколько песен. От него очень много позитива, большой поддержки. За это ему огромное спасибо!

— Вчера вам прямо в госпиталь привезли рации, но была какая-то сложная логистика. В чем сложность?

— Рации приехали в город, где работает Новая почта. У меня есть человек, который забрал их и привез сюда, в госпиталь. А тут я уже передал их своим ребятам из роты.

У нас не было связи, а когда нет связи между подразделениями, хуже некуда.

Во время бомбежки ты бежишь в сторону другого окопа и передаешь информацию по цепочке. Когда есть рации, конечно, намного проще.  

О технике и ситуации на востоке

— Какая вообще у вас ситуация с техникой?

— На данный момент, если брать последние дни, подкрепление техникой пришло. Если будут так идти поставки, станет вообще супер.

— А что поставляют?

— Гранатометы, пулеметы и артиллерию, это самое важное. Потому что нас сверху накрывают, а сделать мы ничего не можем. Наши артиллеристы говорят: “У нас нет пряников”. Нет патронов. Теперь есть.

— Какая сейчас ситуация в Славянске?

— Славянск на сегодняшний день наш. Здесь мало что работает. Очень многие люди выехали, потому что боятся, ведь ракеты прилетают и по инфраструктуре, и по жилым домам. Так что их понять можно.

Особенно много людей стали выезжать из Славянска около недели назад, когда начали обстрелы по лиману. Мы стоим, русские уже месяц пытаются совершить прорыв, у них ничего не получается. Очень многие наши ребята ранены, но мы держимся.

— Физически тяжело, не говоря уже о психологическом состоянии. Какой настрой у вас и ваших ребят на востоке?

— Вы не поверите! Побольше формы, шоколадок, и все будет супер! Даже о сигаретах никто не говорит. Шоколадки и летняя форма. У многих ничего из того, в чем мы шли на фронт, уже не осталось.

У меня, например, только форма, которая была на мне, когда попал снаряд — все “ушло” в вещмешке, сгорело.

— Есть ли у вас какие-то выходные, дни отдыха?

— Нет, абсолютно. Один день отдыха может быть, если нет обстрелов. Но, как показывает практика, такое бывает очень редко. “Дискотека” начинается в 2 часа ночи или в 4 утра, бывает, что она продолжается целый день, а бывает — два-три часа. “Перекур” полчаса-час, и они снова начинают накрывать. Тут не угадаешь, снаряд может прилететь в любой момент.

Роман находится в госпитале с 18 апреля, однако уже рвется на передовую воевать дальше.

— Кто вас ждёт дома? Ради кого 26 февраля согласились ехать на передовую, хотя вас отправляли назад?

— У меня есть сын, ему 8 лет. Я хочу, чтобы он прожил эту жизнь достойно и не видел того, что видим мы. Хотя он мне вчера звонит и говорит: “Папа, давай я тебе вышлю вертолет, чтобы ты долетел до Москвы и назад”. Это 8-летний ребенок, и он говорит о войне.

— Когда мы победим?

— Мое мнение, и я его придерживаюсь, максимум — это месяц! При условии, что нам будут идти те поставки, которые пообещали, и которые на данный момент приходят.

В этой жестокой войне Украине поддерживают многие народы, особенно те, которые тоже страдали от российской агрессии. Ранее сын бывшего президента Республики Ичкерии (1997–2005) Аслана Масхадова Анзор Масхадову своему интервью рассказал о том, как Россия уничтожала его народ.