Россия проиграла информационную войну в мире, но у себя выиграла. Ольга Кучер о начале войны, россиянах и будущем

Ольга Кучер — ведущая программы Вікна-новини. В своем интервью она рассказала, как для нее началась война, об общении с родственниками из России и пропаганде российских СМИ.

О начале войны

— Расскажите о своем 24 февраля. Вы рассказывали, что вот-вот должны вернуться в эфир Вікон, а произошло полномасштабное вторжение России.

— Седьмого марта я должна была выходить на работу. И наша семья готовилась к тому, что я возвращаюсь в эфир, мы искали няню, думали, как наш ребенок будет воспринимать мой новый график. И, конечно, вечером пили чай и говорили, а что, если будет война. У меня в животе все время крутило от этих мыслей.

Я себе говорила: прекратить панику, ну, какая война в цивилизованном мире, кто так поступает, это просто варварство и такого не может быть.

И потому еще в начале года мы придумали план, что перед выходом на работу поедем кататься на лыжи, чтобы мне немного перезагрузиться, отдохнуть. Софийка первый раз с нами поехала.

Это был отличный отпуск… А потом, утром 24 числа, мы спали все втроем на курорте. Мой муж вышел из комнаты и потом, когда пришел, то лег и смотрел в окно, и так долго смотрел.

Я спросила, почему он не спит, а он посмотрел на меня большими глазами и говорит: “Оля, началась война, обстреляли все большие города”.

Конечно, первые мысли, это паника. Собирать вещи и куда-нибудь ехать. Но куда? Где тебя ждут? Что ты там будешь делать? У меня маленький ребенок на руках, что дальше? Единственное мнение было, что одним таким неосторожным шагом Путин взял и разрушил миллионы жизней. Даже не убил, а просто разрушил своим идиотским решением.

Конечно, в такие моменты ты думаешь, может, не нужно было идти в декрет — и тут же себя начинаешь корить, как ты вообще можешь сомневаться в том, нужен тебе твой ребенок или нет. Я извинялась перед Софией за эту слабость и эти сомнения.

Я думаю, что не одна я так думаю, а еще те мамы, которые недавно забеременели, родили, или только планируют, что им делать? Сомневаться? Откладывать? А время? Время никто не вернет. Но, несмотря на это, я хочу сказать, не надо откладывать. Если сейчас есть сомневающиеся люди — не надо. Всегда будет какая-нибудь причина отложить. Если вы готовы стать родителями — становитесь.

Украине нужны украинцы, которые будут ее строить и станут ее будущим.

О работе журналистов

— Сейчас вы отслеживаете, как работают ваши коллеги, и в каких условиях им приходится делать новости?

— Я, как и все, в первые дни телевизор не выключала. То, в каких условиях работают журналисты, просто не налезает на голову.

Одно дело работать на войне и возвращаться в редакцию, а другое – когда твоя редакция в эпицентре войны.

Когда выпуски ведутся из бомбоубежища, это трудно не расценивать как давление на журналиста, потому что какой журналист может быть объективным в отношениях с Россией, если этот журналист скрывается от ее ракет.

Но сейчас есть главная миссия журналистов: они не просто рассказывают новости, фиксируют преступления. Они стали свидетелями злодеяний России на территории Украины.

Все эти страшные сьемки, на которые ездили мои коллеги, — это просто работы для будущего суда над Россией.

Конечно, я люблю свои Вікна и мои коллеги меня успокаивали в кадре. Когда я видела, как рассказывает новости Яна Брензей и Орест Дрималовский, журналисты в Киеве, мне было приятно за этим наблюдать. И Вадим Карпяк еще классно ведет марафон, лично меня и еще миллионы людей, уверена, он очень успокаивал, за что его хочется поблагодарить.

Об общении с россиянами

— Вы в начале войны пытались “достучаться” до россиян? И стоит ли сейчас украинцам еще хоть как-то их убеждать в том, что это никакая не спецоперация, а просто убийство украинцев?

— Я писала посты, которые могла постить, распространяла. Но у меня родственники живут в Москве, и это еще отдельная история. Мы очень близко общались, это сестры моей матери. И когда началась война, только через 2-3 дня мне написал мой троюродный брат, чтобы спросить, как мы. Ну, и как ему написать? Что я не могу вернуться домой со своим шестимесячным ребенком. Как написать об этом? Что я боюсь, что в дом моего отца прилетит ракета… ваша.

Я написала, что отец от ваших ракет прячется в погребе, а я не могу вернуться домой, из-за вас, из-за русских.

А он написал, что: “Война — это ужасно и мы надеемся, что это все скоро закончится”. Еще написал: “Нам стыдно”.

Вот эти слова, никакой конкретики, и толка от того, что им стыдно, мне совершенно это никак не поможет… с тех пор он не писал. Я ему потом еще сбрасывала фотографии обстрелов воинской части под Броварами, в нескольких километрах от моего отца, когда хата ходила ходуном. Он сказал, что у него плохо работает Facebook и он ничего не может посмотреть.

Поэтому я не верю, что постом или комментарием мы можем что-нибудь сделать, к сожалению.

Конечно, хотелось бы написать пост, чтобы мгновенно у кого рассвело в России, но я в это не верю. Так как это так не работает, им 20 лет пропаганда промывала мозг, 20 лет! Я здесь одним постом ничего не могу изменить.

Информационная война России

— По вашему мнению, Россия проиграла информационную войну?

Где? В России? Нет, выиграла. В России им там не нужны ракеты, им нужен только телевизор.

— В России они выиграли, потому что все заблокировали, Facebook заблокировали. А телевизор работает, там можно посмотреть. Там как раз все нормально. Именно информационная кампания сформировала основу для нынешней войны в Украине. А у нас это нельзя сравнивать, здесь совсем другой контекст. У нас, к счастью, были закрыты все эти каналы, эти все “помойки” не показывали.

Я думаю, что в самом Кремле все шокированы, потому что там все так здорово, все им верят, а почему в Украине им люди не верят. Поэтому у них было такое провальное начало войны, потому что через три дня думали взять Киев, а оказалось, что здесь их информационная кампания не работала.

— А в мире? Россия же пыталась миру доказывать, что в войне виноваты не все, что есть хорошие россияне.

— Нет, очень часто русские либералы — те же шовинисты. Мало кого можно назвать адекватным, кто не выкормил этого зверя в Москве своими налогами, своим согласием молчаливым.

Что касается того, как в мире работает, это всегда так было, будет какой-то прикормленный депутат в какой-то стране, подкормленная общественная организация, какие-то активисты.

Это везде есть, но интересно, как много денег туда вливается.

Но никакая информационная кампания россиян не может перекрыть фото из Бучи. Они могут хоть обмотаться георгиевской лентой и ходить по всей Германии, но стоит хоть раз увидеть фото в Киевской области, о котором они даже никогда не слышали, и вот вся вам пропаганда. В мире это все проиграно. И самое главное, они так кричали, что возьмем Киев за три дня и сдулись. Вот это важно. Ибо все так боялись Россию, все эти бесконечные саммиты, где танцевали вокруг Путина, чтобы его не обидеть, чтобы он, не дай Бог, ни на кого не напал.

Всё, он уже напал, получил по морде, бояться нечего.

О планах после победы

— Следует ли нам строить планы на время после победы? Делать конкретные списки, которые мы сделаем для себя и для Украины?

— Главное, это ничего не откладывать на завтра. Живите уже, действуйте уже.

День, который никогда не придет — это завтра.

Поэтому уже сейчас нужно что-нибудь делать. Хочешь собирай деньги на лечение бойцов, хочешь строй себе дом или собирай гуманитарку. Мы уже сейчас будем возвращаться к себе домой, в Киевскую область, там разбитый от обломков наш дом, немного иссеченный, там вылетели окна, но мы поедем и будем его восстанавливать, снова там жить и верить в собственные силы, в Украину и в то, что жить нужно сейчас.

Война изменила жизнь каждого украинца, затронула каждую семью, в том числе и президентскую. Ранее Владимир и Елена Зеленские в своем первом общем интервью после начала войны рассказали о трех годах президентства и как изменилась их жизнь.