Мы все — заложницы общественной морали: интервью Дары Корний о потере ребенка и новом романе

Часто женщины стесняются делиться опытом ранней потери беременности с родными. Они носят в себе жгучую боль и пустоту, которую не знают, чем заполнить.

Украинская писательница Дара Корний откровенно поделилась собственной историей и рассказала о своем романе Троян-зелье, призванном изменить отношение общества к таким женщинам.

— Что вдохновило Вас на написание книги Троян-зелье?

— Без собственного горького опыта этого романа стопроцентно не было бы. Вышла замуж я рано — в 20 лет, и безумно хотела иметь детей. Так сразу и уже.

Даже в аспирантуру отказалась идти из-за этой мечты, потому что знала, что мне с детьми никто не будет помогать. Но-но-но… Родила я почти через четыре года после женитьбы.

Это было начало 90-х, глубоко патриархальный уклад, когда суеверий и пересудов за спиной было столько, что не передать — «она, должно быть, аборт сделала, что не может забеременеть. Гулящая или больная. Вот мучайся теперь с такой женщиной».

Разве каждому расскажешь, что у тебя был выкидыш на десятой неделе беременности, а потом тяжелая депрессия? Я не могла ни с кем поговорить об этом. Самостоятельно себя еще юную и совсем не мудрую из этого состояния вытаскивала.

Участковый акушер-гинеколог в поликлинике сказал, что, по статистике, это норма с первыми беременностями («и не морочьте ерундой мне, женщина, голову»).

Моя родная мама таких тем сторонилась (“бывает — пройдет”). А для мужчины виновницей того, что так произошло, будешь ты. Ну, кто же еще?

В 90-е ходить к психологу было не принято, у нас эта нужная профессия только-только ставала на ноги.

Потом были чужые печальные опыты: истории подруг, которые становились заложницами похожей ситуации и общественной морали.

Преимущественно женщина у нас виновата, такой козел отпущения. Не можешь забеременеть и дать потомство после замужества? Позор какой.

Самое отвратительное, что не всегда любимый мужчина принимает сторону женщины.

Что дальше? Бесконечное блуждание по клиникам, бабкам-шептухам, эскулапам-волшебникам. И таких историй у меня так много собралось, что аж чересчур.

Но последняя капля — это история моей подруги, которая, получив наконец такую ​​желанную беременность после 12 лет мытарств, попала после выкидыша в роддом и… ее положили в одну палату к мамам, которые только что счастливо родили.

Представляете себе психологическое состояние этой бедной женщины? После этого не только несуществующие детские голоса годами будут сниться. Так и до безумия недалеко.

Когда мне встречаются психологически разбитые женщины, в которых я узнаю себя 20-летнюю, то теперь знаю, как действовать. Следует выслушать их историю потери и постараться понять.

— Расскажите, пожалуйста, о реальной истории, которая легла в основу книги.

— В романе Троян-зелье я рассказываю почти безумную историю моей хорошей знакомой. От замысла до воплощения я прошла долгий путь.

В далеком 2012 году я познакомилась с женщиной, ставшей прототипом главной героини романа Вероники Вишневецкой (настоящее имя в романе изменено). Мы случайно встретились на открытии какой-то выставки.

Она — единственная дочь известного мецената и жена успешного украинского бизнесмена. Мы разговорились и подружились. Вероника познакомила меня со своим мужем. У них было на тот момент 20 лет счастливого брака, который затмевал отсутствие детей.

Отец женщины больше всего на свете хотел иметь внуков, чтобы передать бизнес в надежные руки, потому что не очень доверял зятю. Естественно, хотела детей и Вероника. Но это скорее одержимость, потому что, имея все, хочется получить то, в чем тебе по определенным причинам отказано. О причинах подробно расписано в книге.

Муж Вероники мне казался идеальным. Он всегда нежно держал жену за руку, влюбленно заглядывал в глаза, осыпая ее комплиментами. Я даже позавидовала такой идиллии, потому что у самой тогда все было наоборот: болезненно переживала развод.

Потом она куда-то исчезла… На звонки не отвечала, на сообщения тоже. А через полгода снова появилась в моей жизни — раздавленная и полуживая.

Она рассказала подлинную историю своей жизни. В ней было так много всего, а еще пустота, которую ничто не могло заполнить.

Ей нужен был кто-то чужой. Не психотерапевт с логическими размышлениями, не близкая подруга с жизненными советами, не мама с жалостью, а чужой человек, которому можно просто выговориться. И я — «чужая» — слушала.

История меня ошеломила. Но почему-то ее пазлы плохо складывались в картину. И было во всем этом что-то странное и вместе с тем ужасное. Это история женщины, только что пережившей восьмую потерю нерожденного ребенка.

Я пришла домой и принялась писать… О ней. И даже не для всех — для себя. Не дописала, потому что история отказывалась развиваться по моему плану, словно чего-то ждала.

Наши дороги с Вероникой снова разошлись. Как стремительно ворвалась эта женщина в мою жизнь, так внезапно и исчезла. Черновик недописанного романа лежал в архиве, и я была уверена, что эта история так никогда и не допишется.

Летом 2019 мы с ней случайно встретились возле Львовского оперного театра. Передо мной стоял совсем другой человек — счастливый. Она спросила, хочу ли я знать, чем закончилась ее история. Я согласилась.

И, вернувшись домой, я открыла недописанный файл и стала писать. Конечно, я много консультировалась со специалистами. Несмотря на свой опыт, меня интересовал и опыт специалистов — психологов и психотерапевтов, гинекологов-акушеров, работающих с такими женщинами. Так появился роман Троян-зелье.

— Что бы Вы посоветовали женщинам, которые столкнулись с потерей нерожденного ребенка?

— Мы — женщины — все разные. Кому-то помогают разговоры с психологом, кого-то поддерживает семья, кого-то работа, хобби, путешествия. Важно найти свое лекарство, а еще того, кто сможет тебя выслушать.

Я получаю много писем от женщин, которые благодарят меня за роман. Меня радует, что Троян-зелье имеет  терапевтический эффект.

Если бы в свое время мне в руки попала похожая книга, то в моей жизни все могло сложиться иначе.

— По Вашему мнению, почему общество прибегает к репродуктивному давлению?

— Наше общество до сих пор глубоко патриархальное, суеверное и предвзятое. Веронике родители запретили воспользоваться методом оплодотворения in vitro (в пробирке), потому что они христиане. Церковь такой способ считает безнравственным, и часть общества, в конце концов, тоже. Украинцы стесняются говорить на острые социальные темы.

Мы предпочитаем не видеть проблемы, пока она нас не заденет.

Моя подруга детства сейчас живет в США и работает там медсестрой. Вот ее слова о том, как американская медицина относится к женщинам, потерявшим ребенка: «Однажды я получила задание на забор крови в гинекологическом отделе.

Перед тем, как зайти в палату, старшая медсестра проинформировала меня быть осторожной с пациенткой, только что потерявшей ребенка. Знаешь, я была в шоке от того, что увидела.

Отец держал на ладони плод, который не удалось выносить, размером 3-4 см. Оба родителя плакали и прощались с этим нерожденным ангелом. При этом присутствовал госпитальный капеллан для духовной поддержки.

Далее обязательна консультация всех членов семьи с психологом. В этот момент мне стало невыносимо горько за всех наших украинских женщин, которые, переживая подобное, не имеют и крохи похожей поддержки».

— Как можно дать отпор такому давлению?

— В нашем обществе всегда были и будут табуированные темы, потому что вроде бы они не такие уж насущные. Но кто решает, какие из них насущные, а какие — нет?

Кто сказал, что психологическая боль легче физической? Боль, разбирающая тебя на атомы, сжигающая сердце, опустошающая душу.

Часто даже самое родное окружение не понимает тебя, женщина! Не понимает твоей боли, твоей потери, потому что смерть нерожденного ребенка — это до сих пор для большей части общества только статистика.

Ты остаешься наедине с собой, обреченная переживать эту потерю, потому что о “таком” в приличном обществе не принято говорить вслух.

Я против… и не только я одна. Нас таких много. Говори, чтобы тебя услышали.

После выхода в свет Троян-зелья у меня состоялось множество презентаций. Почти все они прошли с участием специальных гостей — опытных психологов и гинекологов. И случилось чудо. Подобные презентации собирают большие аудитории.

Часто приходят с женами и мужья. Презентации выглядят, как диалоги. Женщины сначала робко, а потом все громче и смелее говорят о наболевшем, делятся своим опытом, и мы вместе находим выход.

Не бойтесь говорить, заставлять систему повернуться лицом к женщине, пережившей болезненный опыт потери нерожденного ребенка.

Пусть придет наконец понимание, что психологическое здоровье украинской женщины — это здоровье нашего будущего.

А если тебе кажется, что в отношениях уже некомфортно, кто-то пытается управлять тобой, позаботься о собственном психологическом здоровье. Ведь жертвой абьюза может стать любая.