Тот самый, с яблоком: интервью военного Максима Колесникова, который прошел плен и вернулся в армию

Кадры с пленными и их глаза, когда они ступают на родную землю после российского ада, трудно забыть и смотреть без слез. Но одна фотография запомнилась всем — освобожденный мужчина с яблоком в руках.

Прошло два месяца, как защитник Максим Колесников дома. За это время он прошел реабилитацию, стал набирать вес.

И вот недавно снова вернулся в ряды Вооруженных Сил Украины. Потому что уверен, что для нашей победы еще нужно много усилий. А еще военный, который в мирной жизни был успешным маркетологом, мечтает овладеть новой профессией и помогать всем украинцам восстановиться после пережитых ужасов войны.

В интервью он вспоминает: в те минуты, когда их только обменяли, он сразу звонил по телефону жене.

— Когда закончил разговаривать, я услышал, что хрустит яблоко, был этот аромат. А потом увидел, что ребята яблоки едят — и это было так невероятно. Я так его хотел, это попало в кадр, случайно.

Все, кто возвращается из российских тюрем, осунулись, крайне худы и голодны. Чем кормили в плену, военным даже сложно описать.

Как выглядит завтрак — это горячая вода, в которой на сто грамм две – три ложки гречки сваренной. Такой гречишный отвар, абсолютно ужасен, — вспоминает Максим Колесников.

После двух месяцев реабилитации на весах у Максима прибавилось 16 килограммов, но в плену военный потерял 32 килограмма.

— У меня сильно атрофировались мышцы, спина, ягодицы, руки, ноги — просто кожа висела на костях.

Жизнь до и после плена

Что такое придется когда-нибудь испытать, Максим и не представлял. В гражданской жизни он — успешный маркетолог. Еще 20 лет назад переехал в Киев. А родился военный в Донецке.

— В январе 2015 года я мобилизовался и участвовал в АТО. Тогда я попал в артиллерийскую бригаду, там служил, воевал.

Так что 24 февраля тоже пошел в военкомат, а вечером — сразу на позицию, которая была на Киевском направлении.

— Там когда-то был резервный пункт связи, должны были ее защищать.

С начала марта часть оказались в окружении, россияне пытались захватить ее несколько раз. Впоследствии оккупанты решили, что штурмуют стратегический командный пункт, откуда руководили обороной Киева и области.

Когда они к нам пришли, там был отряд спецназовцев, сил специальных операций, при поддержке батальона ВДВ, даже мотопехота была вокруг.

Этот бой длился восемь часов, наши военные использовали все вооружения. Более трехсот россиян против нескольких десятков украинцев, среди которых — семь женщин.

— Они искали у нас подземелья, бункеры. Спрашивали: “Где ваши азовцы?” Мы говорим: “Нет их”. — “Где ваши джавелины”? — А мы думаем: если бы мы имели Javelin, вы бы к нам не зашли.

У нас было большое количество погибших, раненых. Конечно, командир именно поэтому принял решение сдаваться, потому что у нас закончилось абсолютно все, — рассказывает военнослужащий.

Сначала пленных повезли в Беларусь, затем — в Брянскую область. По воспоминаниям Максима, это был настоящий концентрационный лагерь, где военнопленных охраняло тюремное Спецподразделение.

В их камере ютились 14 военных. И, несмотря на то, что все было заставлено кроватями, им часто запрещали сидеть.

Мы стояли целый день. Некоторые давали возможность ходить, по крайней мере, а некоторые требовали, чтобы мы стояли как по линейке.

И, конечно, допросы. Кое-что Максим рассказывать не может, но за все время большинство военных вызывали четыре раза.

— Спрашивали о событиях 2014-2017 годов. О событиях Революции достоинства, они искали активных граждан, потому что хотели их или посадить в тюрьму, изолировать, или уничтожить. Там был допрос об иностранном оружии, химическом и этой пресловутой грязной атомной бомбе, — говорит Максим Колесников.

Читать по теме

Не забывай донатить для нашей победы: как украинцы помогают военным

Волонтеры рассказали, как изменились тенденции донатов среди украинцев.

А дальше — месяц идентификации: у пленных брали отпечатки пальцев, делали тест ДНК и 3D сканирование лиц.

— Как-то привели нас всей камерой в большое помещение, где стояла такая штука — размером похожая на душевую кабину, но она была полностью уставлена камерами. Всех, кто родился западнее Житомира, они заводили в эту камеру и снимали.

Почему Запад Украины? Ну, может, “бандеровцев” каких-то ищут.

Но самым сложным для Максима оказались не пытки, а узнать об ударе по ТРЦ в Кременчуге, к которому часто наведывались его родители.

Он говорит: было очень тяжело и непонятно, что с его родными.

Максим до войны как раз начал получать образование психолога. Это и помогло не сломаться в плену. Вместе военные постоянно планировали будущее. В один день в камеру вошли россияне: назвали фамилию Максима и его собратьев.

С вещами — на выход, — прозвучала команда.

Возвращение домой

— На следующий день, когда нас привезли на военный аэродром и посадили в военный самолет, там какой-то офицер военной полиции сказал: “Сидите тихо, вас обменяют”.

Из 60 бойцов, которые вместе с Максимом попали в российскую тюрьму, половина еще остается в плену. Сам доброволец уже вернулся снова на службу, потому что своего будущего без победы не представляет.

Я хочу, чтобы война завершилась нашей победой. И хочу вернуться на свою учебу и стать психотерапевтом, — делится планами Максим Колесников.

А об истории преподавателя, который, несмотря на профессию и травму ноги, пошел в ВСУ и защищал Киевскую и Донецкую области, читай в нашем другом материале.

Подписывайся на наш Telegram и следи за последними новостями!