Выжить на войне — главная задача военных. Но что происходит тогда, когда военный или военная уже ушли из жизни? Об этом точно знают те, кто занимается эвакуацией тел из зон активных боевых действий. 45-летний Михаил Литвин родом из Кривого Рога. Ранее мужчина работал в правоохранительных органах, а с началом АТО в 2014 году стал помогать знакомым возвращать домой погибших на войне сыновей. Сначала содействовал юридически, а потом стал эвакуационным волонтером. Михаил с собратьями вывозили тела бойцов даже с Донбасса. С 2020 года мужчина сделал перерыв, а с началом полномасштабной войны России против Украины снова вернулся к этому делу. Мужчина принял участие в работе гуманитарно-логистического центра Бульдозер в Днепре и стал эвакуационным волонтером миссии ВСУ На щите. Михаил Литвин сейчас выходной. Накануне он как раз вернулся из эвакуационной поездки: преодолел почти три тысячи километров и доставил тела погибших родным в Умань, Винницу, Хмельницкий, Тернополь, Самбор и Мукачево. С ним мы встречаемся на одном из кладбищ Кривого Рога. Здесь, в частности, похоронены те ребята, тела которых Михаил вернул домой. Первая помощь и эксгумация Все началось девять лет назад. К Михаилу обратилась знакомая, нуждавшаяся в помощи при поисках сына Евгения. Он в конце августа 2014 года исчез под Иловайском. Подразделение, в котором служил 28-летний боец-доброволец, попал в засаду и погиб. — Тогда она его искала — это не одного дня, не одной недели, не одного месяца дело. Никто не имел понятия, к кому нужно обращаться, что нужно делать, какой следователь этим занимается, какие документы нужны, чтобы выдали тело родным. Михаил, как бывший милиционер, через знакомых узнал, куда привезли погибших воинов из подразделения. С матерью мужчина поехал в одно из бюро СМЕ в Запорожской области и через месяц Евгения похоронили в родном городе. Недалеко от погибшего Евгения — могила 43-летнего Андрея. История его возвращения для Михаила — одна из самых щемящих. Более года боец был похоронен, как временно неопознанный защитник на кладбище Днепра. Фото: Михаил Литвин — Он служил в разведке 17-й танковой бригады. Они шли в разведку и попали в засаду. В них попал кумулятивный снаряд, и все, кто был внутри, сгорели, — делится Михаил. С помощью ДНК-экспертизы удалось идентифицировать почти всех погибших бойцов. Остался только Андрей. Волонтер Михаил говорит — теоретически все понимали, что это его тело, но это нужно было юридически доказать. Сложность заключалась в том, что детей у погибшего не было и воспитали его приемные родители. — Пошел в роддом, где его усыновили. Подошел к начальнику и сказал: “Есть такая проблема, надо защитника идентифицировать”. Пошли навстречу, подняли документы. Была копия паспорта матери, которая его оставила. Она родом из Краматорска, и я думал, что никогда ее не найду. Но женщина была в Кривом Роге. Я разыскал биологическую мать и объяснил, в чем дело. ДНК-экспертиза подтвердила — в безымянной могиле лежал Андрей. Михаил вспоминает, даже после утвердительного результата не смог сразу рассказать все матери, которая воспитала Андрея. — Я еще двое суток не решался сказать ей об этом. Потому что у нее была надежда, что он жив. Ранним утром его эксгумировали, положили в цинк и он уехал домой. Волонтерства стало больше, чем работы Далее, говорит волонтер, его жизнь разделилась на гражданскую и военную. И военного становилось все больше. — Помогал, помогал, помогал. А потом как-то остановился — а я уже в этом полностью. У меня уже больше войны, а мирной жизни почти не было. Случалось, что я с работы отпрашивался, писал заявление на отпуск без сохранения заработной платы. Только отпустите меня, мне надо ехать! Михаил еще возглавил благотворительный фонд, который доставлял помощь детям. Вместе с другими волонтерами мужчина возвращал наших павших бойцов с освобожденных территорий Донбасса. — Там, где-то в лесополосе, говорят, что их похоронили. Мы как волонтеры ехали туда, находили ту полосу, обыскивали. Волонтерство На щите Так продолжалось до 2020 года. Дальше — перерыв. Михаил работал водителем на местном промышленном предприятии. А с началом полномасштабной войны снова приступил к волонтерскому делу. Чтобы его восстановить, начал искать авторефрижератор. — Друзья мне звонят и говорят: “Мы нашли тебе машину. Но на ней раньше развозили мороженое”. Я спрашиваю: “А другой не было?”. ”Самое трудное в этом — встретиться глазами с родителями”: волонтер миссии На щите об эвакуации тел защитников / 4 Фотографии Так Михаил сел за руль пятитонника, который называл “Мороженко”. И уже с этой машиной присоединился к гуманитарной миссии ВСУ На щите. Я говорю: “У меня есть транспорт, я могу это делать”. Мне перезвонили: “Вы готовы? Ну все!”. Однажды, вспоминает волонтер, им пришлось ехать на только что освобожденную от оккупантов Херсонскую область. Отец погибшего бойца попросил вывезти тело сына. — Надо вывезти, хотя к тому времени это была первая линия обороны, Миролюбовку только-только освободили. Мы выехали на поле, где могли быть мины. Я видел эти неразорванные мины. Этим пятитонником поехали — ну а как иначе?! “90 процентов бюро СМЕ Украины — у нас в телефонах” Волонтерство в миссии На щите — когда павших бойцов нужно забрать из нескольких моргов в одном месте и доставить в другие. С конца прошлого года Михаил присоединился к гуманитарно-логистическому центру Бульдозер в Днепре и пересел на другой автомобиль. Все девять машин и волонтеры центра являются частью миссии На щите. — Есть официальная программа Вооруженных сил Украины, где мы получаем номера тел, откуда нужно забрать и куда доставить. Мы это делаем бесплатно. Заправляем и ремонтируем транспорт на средства пожертвований. ”Самое трудное в этом — встретиться глазами с родителями”: волонтер миссии На щите об эвакуации тел защитников / 3 Фотографии Сколько Михаил перевозит тел погибших — не разглашает. Но, говорит: возвращение каждого погибшего домой родственникам — психологически очень тяжелая ситуация. — Ты чувствуешь вину, просишь у них прощения. Самое трудное в этом всем — это встретиться глазами с родителями. Три, четыре часа ночи — они все ждут, чтобы ты его привез. Особенно щемящие для волонтера — коридоры памяти. Когда люди и в дождь, и в снег становятся на колени и склоняют головы перед авто На щите. Был самый тяжелый — мы возвращали Азовца из Мариуполя, тела которых обменяли. Был коридор уважения, через этот город идет трасса — перекрыли даже трассу. Последний шанс вернуться домой Михаил говорит: хотя его волонтерство состоит в том, чтобы приезжать к людям с плохими новостями, все же семьи благодарны за такой труд. — У меня есть знакомая, еще со времен АТО. У нее два сына при выходе из Иловайска пропали без вести. Она говорит: “Я готова поменяться местами с любой матерью, которая уже похоронила своего сына”. Фото: Ярослав Шейко Реквизиты помощи волонтерам миссии ВСУ На щите гуманитарно-логистического центра Бульдозер Счет в Credit Agricole Банк UА 963006140000026002500391152 МФО 300614 ЕГРПОУ 14361575 IBAN UA 49 322001 00000 2620 4327 0859 74 (Евро) PayPal laboratoriya99@gmail.com MonoBank 5375 4114 0766 0898 (Гривна) 4441 1144 9152 4987 (Евро) Приват 4731 2196 1943 0469 (Панасюк Оксана) Страшно узнавать, в каком состоянии тела украинских защитников возвращает российская сторона. Руководитель патронатной службы Азова рассказывала про обмен телами погибших с Россией: читай об этом в нашем другом материале. Подписывайся на наш Telegram и следи за последними новостями! Фото: Ярослав Шейко, Михаил Литвин. Теги: война в Украине, Волонтерство, Эвакуация, Жизненные истории, Украина, украинские военные Если увидели ошибку, выделите её, пожалуйста, и нажмите Ctrl + Enter