Андрей Данилко — артист, известный своим образом Верки Сердючки. С начала своей карьеры долгое время выступал как в Украине, так и в Росси, но после аннексии Крыма прекратил свои концерты. Также Верка Сердючка разговаривает на суржике, тогда как в начале карьеры Данилко говорил только на украинском языке. Артист рассказал в своем интервью о попытках России его подкупить, украинском языке и творчестве во время войны. — До полномасштабной войны у вас не было какой-то критики или заявлений касательно России. Только на 30-й год деятельности вы спели Батько наш Бандера, почему так поздно? — Конечно, это наделало шума в России. Только ленивый не рассказал в свих новостях, какой я плохой и нацист, особенно Соловьев. А по поводу высказываний… А какие должны быть высказывания? Ты живешь, смешишь людей, происходят события в жизни, ты участвуешь в предвыборных концертах… Ты не понимаешь, когда происходит Оранжевая революция и у тебя под окном Майдан. Ты не знаешь, как реагировать. А что надо было высказывать? Ты постоянно работаешь, ездишь туда-сюда. Когда уже случилась аннексия Крыма, я отменил все афишные концерты не только в России, но и в мире. Про украинский язык — В начале свое карьеры я говорил исключительно на украинском языке, как Андрей, ведь Сердючка говорила на суржике. Это был ужас для всех. Как это может быть, суржик на телевиденье? Но вот интервью были, например, с Николаем Вереснем, это же все сохранилось, я там говорил на украинском языке. Но мне сделал комплекс мой товарищ по общежитию. Когда мы посмотрели интервью, он мне говорит: “Ты такой неестественный”. И он мне сделал такой комплекс. Я ведь понял, что в жизни мы говорим на бытовом языке, а здесь был чистый украинский язык. Сложилось впечатление, что я очень наигранно это делаю. О песнях — Написано более 60 песен на украинском языке. Но просто некогда это записать, то не с кем это сделать — все время были какие-то проблемы. Один поэт Олександр Шаганов мне сказал, когда я еще работал корреспондентом в Полтаве: “Если ты что-то пишешь — пиши и клади в стол. Когда-то подвернется случай, а ты уже подготовлен”. Я так и делал. У меня совсем по-другому получается писать тексты, которые ближе к людям. Есть такие душевные песни. Были даже такие моменты, когда показывал людям что-то, а они начинали плакать. Мне нравится такое, ведь Сердючка — это не комичный персонаж, а трагикомичный: мы поплачем и посмеёмся. О запрете российской музыки — Я считаю, что запрет российской музыки — это правильно сейчас. Ведь сейчас обостренное восприятие у людей, так же было и с немецким языком. Люди, которые тогда были под оккупацией, не могли слышать немецкий язык. Очень многие артисты пользуются ситуацией и пишут песни о войне, я не могу на это смотреть. Я также вам скажу откровенно, был текст песни, который я прервал. “Давай з тобою перейдемо на ти наступного дня після війни. А я в кіно купила квитки наступного дня після війни. Вірю, що в цьому році небо на нашому боці…” И я подумал, что сильно на слезу пробивает, поэтому добавил “нехай те падло горить у вогні наступного дня після війни”. — Как вы относитесь к тому, что люди возвращаются к нормальной жизни и забывают о том, что происходит? — С пониманием. Я не вижу ничего ужасного, если более-менее спокойная ситуация и люди могут выпить кофе и поговорить, отвлечься, посмотреть фильм. Они ничего не забывают. Они пытаются отойти от этого, чтобы не находиться в том ужасном состоянии. Я их понимаю. Страшно, когда паника. Тяжело, когда что-то страшное происходит. Надо отвлекаться все равно, не разрушать себя. Это очень сложно. Но никто ничего не забывает и не забудет. — Готовы ли вы пойти на фронт и взять в руки оружие, если надо будет? — Это должны делать профессионалы. Если, конечно, будет такая ситуация и надо будет это сделать, но я не такой человек, я не военный. Должны быть профессионалы в каждом деле. Есть показатели, когда набрали молодых срочников (говорит про Россию — ред.), которые видели автомат первый раз в жизни, им поотрывало ноги. Я часто слушал перехваченные разговоры российских военных. О попытках России вернуть Сердючку — Где-то в конце августа прошлого года начались настойчивые звонки, что все в России за мной соскучились. С Первого канала звонили, спрашивали, куда я пропал. А я им говорил, что я же у вас запрещен на канале. Предлагали участвовать в передачах и предлагали сумасшедшие деньги — за одну программу 3 млн рублей. Данилко говорит, что предлагали даже записывать интервью в других странах, а также хотели подкупить, чтобы он переехал в Россию. — Я потом уже начал понимать, что меня “обрабатывали”, чтобы эти программы выходили после начала войны, и они готовились, чтобы завальсировать меня в пропагандистскую историю, — говорит Данилко. Украинские артисты помогают Украине на информационном и волонтерском фронтах. Они собирают средства на нужды переселенцев и ВСУ. Ранее в своем интервью композитор Евгений Хмара рассказал о своей культурной миссии. А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное! Теги: война в Украине, Музыка, Украина Если увидели ошибку, выделите её, пожалуйста, и нажмите Ctrl + Enter