Были моменты, где я была бессильна: история медсестры из Мариуполя, которая пыталась эвакуироваться семь раз

Это история 54-летней медсестры Инны Онищенко, сотрудницы международной гуманитарной организации Врачи без границ. Она осталась едва ли не единственным медработником в оккупированном поселке под Мариуполем и под обстрелами спасала людей.

С 27 февраля ее родной пгт Старый Крым оккупировали россияне. Женщина под обстрелами ходила на вызовы к раненым от прилетов людям. Но не всем могла помочь.

В то же время, Инна с семьей семь раз пыталась эвакуироваться. Для этого ей пришлось пройти унизительную процедуру фильтрации и две недели в пути на мирную территорию.

Инна Онищенко жила с семьей в поселке Старый Крым возле Мариуполя. Она медсестра с 30-летним стажем. 20 лет проработала в амбулатории родного поселка, а с 2015 года — с гуманитарной организацией Врачи без границ.

Женщина говорит, что хорошо помнит начало войны 2014 года, когда в Мариуполь заехали танки с россиянами. Тогда город быстро освободили, и война рядом стала чем-то обыденным. Но 27 февраля 2022 все началось опять.

— У меня дом стоит на самой высокой точке в поселке, а за домом поле. И в первую очередь что я увидела — это приехал танк и встал возле моего дома.

Вот он повернул дуло во двор, пытался спрятаться за дом, чтобы, если будет обстрел, спрятаться за домом!

Инна вспоминает, что дома была с мужем, дочерью, зятем и внуком. Сначала на военных не было никаких опознавательных знаков. Только потом появились машины со всеми известными буквами, в частности, “зетками”.

В тот день вся семья перешла жить в подвал к соседу. А уже на следующий в дом семьи приехал еще один танк и начались сильные обстрелы. Но дом уцелел!

— Были прилеты возле дома — в пяти и семи метрах огромные воронки. Страшнее всего становилось каждую ночь — в четыре утра, когда начинали летать самолеты. И бомбили. Звуки вот этого самолета и разрывающихся снарядов наверняка останутся надолго в памяти.

Потому что ты понимаешь, что вообще не защищен. И если прилетит в подвал, останется только воронка.

Полторы недели семья Инны и соседа сидели в одном подвале, лишь изредка поднимаясь наверх, чтобы взять продукты и приготовить еду на костре. Света, газа и воды в поселке уже не было.

Больше всего, вспоминает женщина, боялась за внука, которому было два года и семь месяцев. Он все время очень просил хлеба. Однажды его удалось испечь — в соседской печи на дровах. Инна говорит, выражение лица малыша не забудет никогда.

Буханку хлеба дала — это нужно было видеть, сколько у него было радости!

— Для него сейчас далеко от дома в Германии — это самое важное. В первую очередь куда он ходит — это в булочную. Помнит, как ему хлеба не хватало.

Инна говорит, в первые дни оккупации россияне никого не выпускали из дворов. И проверяли все дома. Ходили отрядами по 15-20 военных. Особенно осматривали мужчин и искали татуировки.

Затем разрешили ходить за водой к колодцу. Но все должны были надеть на руки белые повязки. Набирать воду приходилось в перерывах между обстрелами. Инна вспоминает, как однажды там убили местную жительницу.

Она лежала довольно долго возле колодца. Потому что даже в период обстрела никто не мог подойти — это опасно. И потом, когда немного улеглось, убрали тело. Это жутко!

А дальше все чаще в поселке Старый Крым стали появляться раненые от обстрелов. Соседи звали Инну на помощь, потому что знали, что она опытная медсестра.

Женщина вспоминает: искалеченных было много, и они умирали в страшных мучениях от полученных ран. Были и такие люди, которым уже нечем было помочь.

— Были моменты, где я была бессильна. Мужчина умер от осколочного ранения в живот. Мы обращались к этим военным с просьбой вывезти его. Ему требовалась хирургическая помощь. Они отказали.

И мужчина в течение трех дней страдал и умер, к сожалению. Жена его похоронила во дворе.

Местных жителей хоронили во дворах и огородах. Никто никуда не мог вынести трупы. Так было и с погибшими в местной школе. Ее обстреляли 3 марта.

— Произошел огромный обстрел центра поселка. Люди пришли в школу. В школе был подвал. И решили там спрятаться. Не у всех же были дома подвалы. Там было очень много людей. И в тот момент туда приехала техника российская. И начался обстрел этого здания. Попадание было прямо в школу, и очень большое количество погибло там именно во время этого обстрела.

Инна Онищенко практически каждый день выходила из подвала и к кому-то бежала на помощь. Особенно к людям с тяжелыми болезнями, хотя запас медикаментов был очень ограниченный.

Очень страдали онкобольные. Они нуждались в обезболивающих препаратах, которые негде было приобрести. Нужные ампулы искали по всему поселку.

Трудно было в оккупации пациентам с сахарным диабетом. Сахар у них поднимался, питания необходимого и поддерживающих препаратов тоже не было. Медсестра вспоминает, советовала людям хотя бы больше двигаться во дворах, убежищах, чтобы снизить таким образом уровень глюкозы в крови.

Больше всего у Инны разрывалось сердце за детей, которые сильно болели, сидя в подвалах. Чтобы лечить их, жители делились своими аптечками.

У нас единственная больница, которая продолжала работать — это наша областная больница, находившаяся на территории Мариуполя. И даже в период всех этих действий она не закрылась.

— Там было множество людей, которые пришли туда — в подвалах находились и прятались. И там же в этом подвале была тетя и дядя моего мужа, мы потом за ними туда выбрались и привезли их домой. Они сейчас у меня, потому что их квартира полностью сгорела и они остались без жилья. Это два достаточно зрелых человека.

Позже Инна с семьей уже увидели, как россияне бомбят Азовсталь. Это происходило практически круглосуточно.

— Мой дом расположен так, что я хорошо видела Азовсталь. Как на ладони. Падает эта бомба. Летит самолет — снова падает бомба. И потом вот такой огромный шар огня. Он огромный.

Смотришь, Господи, там все горит, все пылает. Как там люди продолжают оставаться?!

Следовательно, Инна с семьей начала искать пути для выезда из города. Это было непросто. Вспоминает, даже до места эвакуации, чтобы доехать, нужно было пройти семь или восемь блокпостов.

Женщина уверяет, что семь раз приезжала туда, где должны были стоять эвакуационные автобусы. В разбомбленный торговый центр Порт-Сити. Но каждый раз эвакуация оттуда была только в Россию.

А потом оккупанты потребовали справку о фильтрации. И чтобы ее пройти, нужно было ехать в поселок Старобешево. Это Инна сделала в апреле.

— Прошли эту фильтрацию. Унизительная процедура, где заполняешь эти анкеты. Где я работала? Знаешь ли ты сотрудников ВСУ? Все о соседях. Все-все-все. Затем снимают все твои пальцы, ладони. Тебя фотографируют. Лазают в твоем телефоне, потому что ищут какую-то информацию.

Инна говорит — на ее глазах молодого парня упекли в подвал.

Его начали проверять и нашли на шее татуировки в виде трезубца. Больше его не видели.

А дальше в полицейском участке издали “документ” о фильтрации. Им оказалась маленькая бумажка с печатью МВД так называемой ДНР. И он стал пропуском Инны, чтобы уехать из Мариуполя.

На подконтрольную Украине территорию, в Запорожье, Инна добиралась более двух недель. С 12 по 27 мая.

— Сначала я выбралась из Старого Крыма, добралась до Мангуша. Из Мангуша я переехала в Бердянск. А из Бердянска я уже выезжала в Васильевку на Запорожье. Когда мы приехали на Васильевку, там разбитая заправка, было около 130-140 машин. Мы приехали, заняли очередь, и вот пять дней никого не выпускали.

Пять дней около 200-250 машин там было. Это и дети, и старики — люди всех возрастов. Мы жили пять дней на территории этой заправки. Ночевали, сидя в машине.

Из Запорожья Инну забрали ее коллеги из миссии Врачи без границ в Днепр. Сейчас медсестра помогает таким же переселенцам, как она. Людям, которые тоже потеряли дом.

Она в составе бригады вместе с врачом, психологом и медико-санитарным просветителем выезжает в шелтеры. Там вынужденные беженцы могут получить консультацию врача, необходимые медпрепараты. Но, замечает Инна, порой просто выговориться.

— Мы помогаем людям. Мы оказываем и первую психологическую помощь. Человек, оказавшийся в такой ситуации, ему необходимо сочувствие. Ему нужно понимание.

А сейчас, когда я оказалась в таком же состоянии, я точно так же, как и они, потеряла свой дом, понимаю, как им тяжело, как им важно иметь возможность с кем-нибудь пообщаться.

Сейчас в родном поселке Старый Крым остается еще муж Инны с матерью. Женщина уже ищет пути, как их забрать оттуда как можно скорее.

Фото: Ярослав Шейко

Напомним, ранее мы рассказывали, как украинские врачи спасли подростка со смертельным ранением.