На закате видели наш флаг, понимали — все будет хорошо! Военная про 11 месяцев издевательств в плену в Еленовке и России

Одесситка Светлана Воровая вступила в Азов в 2020 году. Она решила, что должна продолжить дело старшего сына, погибшего в 2015 году. Тогда 28-летний боец Азова Александр Кутузакий должен был с собратом доставить на первую линию фронта боеприпасы и забрать оттуда раненых, но попал в засаду.

Тела солдат, которые некоторое время находились у кадыровцев, вернули изуродованными. Александр получил Орден За мужество III степени посмертно. У него остался младший брат, тяжело переживший гибель брата, поэтому он негативно отреагировал на решение матери пойти на службу. Но Светлана для себя все решила.

Женщина стала работать делопроизводителем в службе снабжения в Азове. Пришлось переехать из Одессы в город дислокации подразделения — в Урзуф. Там встретила полномасштабное вторжение.

Светлане 55 лет, она пробыла 86 дней на Азовстали, вышла с завода по приказу и была 11 месяцев в плену. Сейчас проходит реабилитацию в Киеве. Она рассказала для Евгения Сафонова из Украинской правды о выходе из Азовстали, плене и Еленовке.

О выходе из Азовстали

Светлана говорит, что после того как узнала о выходе из Азовстали, испытывала смешанные эмоции.

— С одной стороны, была радость: ты выжила. А с другой — ты не знаешь, чего ждать. Мы понимали, что над нами будут издеваться. Были готовы к худшему, но надеялись, что РФ будет выполнять требования Женевской конвенции, — говорит она.

Ее бункер выходил с завода последним, автобусами их увезли в Еленовку. Женщина рассказывает, что это был ужас. Женщин разместили в дисциплинарном изоляторе (ДИЗО). В шестиместной камере их могло быть до 30 человек. Полная антисанитария, давали техническую воду, которую пытались отстаивать, чтобы пить. Умывались ею и пытались стирать какие-нибудь вещи.

У девушек постоянно были кишечные расстройства.

— Раз в неделю, в лучшем случае, нас выводили в душ. Это было мытье на скорость. Вывели в душ пять или десять человек — есть пять-десять минут на всех. За это время мы должны были помыться, еще какие-то вещи постирать. Которые, конечно, мы вешали потом в своей камере, — рассказывает Светлана.

По ее словам, коммуникации с администрацией не было, а тюремные надзиратели постоянно над ними издевались, оскорбляли, унижали.

Впрочем, женщины между собой обсуждали разные темы: семьи и мечты.

— Однажды вечером говорю: “Девочки, давайте молится на ночь”. Говорят: “Давайте вы, Грация (позывной Светланы — ред.), будете читать, а мы за вами будем повторять”. И в нашей камере была такая традиция — как начали, так и до дня нашего обмена читали Отче наш.

О допросах в Еленовке

Светлана рассказывает, что мужчины жили в бараках, но их могли приводить в ДИЗО, если россияне в чем-то подозревали или видели националистические татуировки. В изоляторе была смена “ДНРовцев”, которые сильно издевались над пленными.

Били, скотчем сматывали руки, ноги и продолжали издеваться. Шокерами бивали. Мы только слышали, как они кричали, стонали. Все слышали днем и ночью.

После одного из допросов одного парня вынесли на носилках мертвым — сказали, будто бы покончил с жизнью. Но мы слышали, как “ДНРовцы” заходили к нему в камеру среди ночи неоднократно, били его, кидали и издевались, как могли, — говорит Грация.

По ее словам, девушек тоже водили на допросы, но избивали не так сильно.

— Домогательств, насколько я знаю, тоже не было. Лишь на словах говорили: “Вас всех надо изнасиловать, чтобы вы рождали нам русских”, — делится женщина.

Военная Азова говорит, что тюремные надзиратели перед взрывом в Еленовке ходили веселые, а затем появилась паника. Хотя, полагает Светлана, что это была имитация паники. Ведь по поведению россиян, можно было сделать вывод, что взрыв в Еленовке устроили не украинцы.

— Они пытались заверить нас в том, что это наши сделали. Мы не подвергались этому, потому что очень хорошо слышали, откуда “прилеты” были. Сложно поверить в то, что наши будут обстреливать. Зачем это делать?

Карцер в Еленовке и России

27 сентября Светлана была перевезена в РФ в СИЗО, там, говорит, был информационный вакуум. В камерах было сначала по три человека, потом по два. Это было морально тяжело.

— Мы смотрели через окно, и когда было небо чистое, закат, мы видели синее небо и оранжево-желтый закат. Как вы думаете, что мы видели? Конечно, свой флаг. Мы говорили: “Смотрите, какой закат. Да это же Украина! Все будет хорошо”, — делится военная Азова.

Рассказывает, что в СИЗО им иногда включали советские фильмы: В бой идут одни старики, Свадьба в Малиновке, Королева бензоколонки. Также разрешали читать. Когда Грация не читала, мыла стены. За время пребывания в РФ сменила пять камер, перемыла там все, потому что россияне заставляли убирать.

Рассказывает о карцерах в Еленовке и России. В Еленовке это было помещение 2,5 м х 2,5 м, где находились десять человек. В России карцер был другой — камера на одного, 1,5 м х 3 м. В ней было маленькое окошко под потолком, к которому не подойти, оно было ограждено решеткой. Окно было со щелями, постоянно дул ветер, а зимой было очень холодно. Утром будили, надо было относить матрас и поднимать закрывающуюся на ключ шконку, чтобы нельзя было сидеть.

— В камере были унитаз, умывальник, небольшой столик со стулом. Но ты не имеешь права сидеть вообще. То есть, сидишь, пока нет смотрителя рядом.

Как только он подходит, должна стоять у двери и здороваться с ним, исполнять его прихоти: петь гимн России, русские песни, приседать, мыть пол и т.д., — рассказывает женщина.

Пребывание в карцере было наказанием. В Еленовке Светлана попала туда, потому что не так ответила начальнику. А у РФ — потому, что еще с одной девушкой на радиаторе вешали две нитки: голубую и желтую.

— Мы вешали эти ниточки на радиатор, обозначали так день недели. Вот они через несколько месяцев нашли эти ниточки. Сказали, что мы вышиваем флаг Украины, ну и все — нас перевели в карцер на неделю.

Читать по теме

Стоял нечеловеческий крик по всему бараку: интервью Богдана Гришенкова, выжившего в теракте в Еленовке

Там просто был хаос, где люди кричат и горят, а ты ничего не можешь поделать. Каким бы медиком ты ни был, какие бы курсы ни проходил, но пальцами полголовы назад не склеишь, — вспоминает Богдан.

Обмен и первые дни в Украине

Светлана говорит, что ждали обмена каждый день, ведь бывало, что ночью могли назвать фамилии и вызвать из камеры. С соседкой Еленой они изучили имена близких, чтобы сообщить им о друг друге, когда вернутся домой.

Нам выдали наши вещи, сказали ничего больше не брать. Ты не понимаешь, что происходит: тебя куда-то собирают, а куда — никто не говорит. Некоторые смотрители сказали, что на обмен.

Женщина говорит, что это была полная неожиданность, казалось, что это сон. Даже когда увидела надпись “Вас приветствует Украина”, не понимала это правда или россияне так издеваются.

К Светлане сразу приехали ее дети, которые сразу заметили, как похудела мать. Военная говорит, что ей до сих пор снятся обстрелы и бомбардировки, ведь тревога остается. Не может ездить в метро, ведь звук поезда ей напоминает полет истребителя. После реабилитации она хочет вернуться на службу.

Многие украинские военные из Азовстали попали в российский плен. Попавшие на обмен рассказывают обо всех ужасах. Ранее мы рассказывали историю парамедика Татьяны Васильченко о российском плену.

Все фото: Дмитрий Стойков / Украинская правда

А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.