Раненый воин, несокрушимый автор: интервью нового Холостяка Александра Терена о реабилитации в современном обществе

Никогда не знаешь, что принесет завтрашний день, а что он отнимет. 24 февраля изменила жизнь всех украинцев. Исключением не стал и Александр Будько с позывным Терен, который, кстати, стал новым героем проекта Холостяк

До начала полномасштабной войны он и не думал, что когда-нибудь будет причастен к армии. Но вскоре Александр встал на защиту Украины, получил тяжелое ранение и столкнулся с ампутацией ног.

После этого он написал книгу История упрямого мужчины о собственном опыте, снялся в фильмы Сары Джессики Паркер, а теперь создает собственную программу Відвал ніг або All інклюзив о безбарьерности в украинском пространстве. Об этом и немного больше Вікна пообщались с Александром в интервью.

— Чем вы занимались до начала полномасштабной войны? Были ли причастны к войску?

— До начала полномасштабной войны я работал баристой. Параллельно занимался графическим дизайном. В этом в принципе и планировалось развиваться в будущем, но война внесла свои коррективы.

Не думал и не планировал военную карьеру, поэтому это была новинка для меня.

— Как вы встретились 24 февраля 2022 года?

— Думаю, как и все встретили — у себя в постели. Это было очень рано, полпятого утра.

На тот момент я был в Киеве, потому встретился в то время со своей девушкой, а потом решал, что делать.

— Как вы приняли решение присоединиться к армии?

— Это не была одна мысль. Это было следствием всех предыдущих размышлений и всех тех выборов, которые я делал до этого.

Попасть в армию было нелегко, поэтому, собственно, это и стало одной из историй в моей книге. Пришлось сменить несколько формирований, но со временем дошел до Карпатской Сечи, куда, собственно, я попал в мае.

— Каким был ваш первый бой? Как он вас поменял?

— Я так не могу прорефлексировать и сказать, как именно это событие изменило мою последующую жизнь или мое восприятие этого мира. Но, возможно, оно сделало меня действительно более мужественным, если я могу так сказать.

Потому что, конечно, первое сражение у всех по-другому чувствуется, воспринимается. У меня это было в достаточно приподнятом настроении и с большим желанием победить.

— Но одно сражение точно изменило вашу жизнь навсегда. Если это удобно для вас, могли бы немного рассказать о том, как вы получили ранения?

— Это было 24 августа 2022 года. Мы уже предпринимали более контрнаступательные действия. Буквально за неделю до глобального контрнаступления мы работали из миномета.

Я получил приказ ждать координаты, и тут прилетело в мой окоп. В результате получил травматичную ампутацию одной конечности и частично другой.

Собственно, каких-либо мыслей на тот момент у меня не было. Не думал ни о чем таком особенном, не вспоминал ни Сократа, ни Гиппократа. Просто я думал об одном, чтобы прекратился бой.

Я понимал, что остался без конечностей.

— Вопросы безбарьерности, с которыми вы теперь знакомите зрителей вашей программы, стали заметны, когда вы вернулись домой после лечения. Расскажите, пожалуйста, с чем было труднее всего справляться?

— Да даже банально дотянуться до чашки я самостоятельно не мог.

На тот момент у меня еще не было протезов, передвигался на колесном кресле. В родном Ровно у себя я живу в многоэтажке. И очевидно, что там ничего не приспособлено для людей с инвалидностью.

— Как меняется быт после ампутации? И что бы вы могли посоветовать людям с ампутациями, как обустроить свое жилье под новые условия?

— Принятие ванны или душа для меня это не простое занятие сейчас. Обязательно нужен условно специальный стул, на котором будет комфортно сидеть, чтобы я не сползал вниз.

Будь у меня собственный дом, то я бы что-то менял. А поскольку я живу часто в разных местах, то не адаптирую пока ничего.

Поскольку я могу пользоваться протезами, я не меняю под себя кухню и все другие вещи, потому что я могу просто взять то, что мне нужно. Но если говорить о людях на колесном кресле, то, конечно, нужна адаптация кухни.

Конечно, я могу говорить только через свой опыт, потому что у каждого он уникален. Есть люди, которые получают травму, связанную со зрением, глазами, и приобретается инвалидность. Им тоже нужно почти все адаптировать дома.

По возможности нужно иметь более широкие проемы дверные, чтобы можно было проехать на колесном кресле. Очевидно, что нужно адаптировать душ и туалет, установить перила у туалета. Для душа есть специальные откидные стулья. Если каким-то образом невозможно их приобрести, то можно пользоваться пластиковым стулом. Есть переносные пандусы.

Это такие первые шаги, чтобы самостоятельно можно было себя обслуживать и жить полноценно.

Читать по теме

Нет, это не прихоть! Почему пандусы и безбарьерное пространство в городе — необходимость

Рассказываем, кому и зачем нужны пандусы в городе.

— Прохождение военно-врачебной комиссии оказалось тоже настоящим вызовом для людей с травмами, ампутациями и другими последствиями боевых действий. Помню, вы рассказывали об абсурдности некоторых ситуаций. Можете поделиться странными или неприемлемыми вещами, с которыми вы столкнулись во время прохождения ВЛК?

— ВЛК — это непростая история. Не знаю, как сейчас, но мне кажется, там особенно ничего не изменилось. Абсурдность состоит в том, что в моем случае человек без ног должен ходить в кабинеты, в больницах сидеть в очередях. Их можно было бы сократить, как и прохождение тех же врачей.

Ты проходишь врачей из госпиталя, а во время реабилитации снова к ним приходишь. Идешь на ВЛК — и снова проходишь врачей.

Фактически врачи просто переписывают показатели друг у друга. И особо перемен никаких нет, но такая вот система.

Врачи сами приходят только к лежащим, которые не могут встать и приехать. Условно, когда я получаю протезы, для них это уже полноценный человек, который все сам может сделать.

Можно упростить или сделать отдельные очереди: для людей с тяжелыми ранениями и людей с более легкими ранениями. И, конечно, выработать единый протокол, по которому проходят все ВЛК.

— Вас часто спрашивают о физическом обновлении. Однако я бы хотела, с вашего позволения, затронуть тему эмоционального восстановления. Как проходила ваша психологическая адаптация?

— За этот короткий период службы я не успел полностью вырваться из гражданской жизни.

Конечно, было сложно понять, что путь военного завершен. Были определенные стремления вернуться назад.

В адаптации помогло само общение с аудиторией, с людьми, кторые навещали меня. Поэтому это не возникло каких-либо сложностей, поскольку времени думать о чем-то негативном не было.

Сейчас такое время, мне кажется, что уже никто не может себе позволить затишье. Поскольку мы должны общаться между собой и как можно больше ускорять процессы, касающиеся завершения этой войны.

— Что побудило вас создать собственную программу об инклюзивности в городах?

— Идейной вдохновительницей этого проекта является Наталья Гарипова. Она сейчас исполнительный продюсер программы.

В ходе дружеского общения возникла идея создать проект. В диалоге мы пришли к тому, что сейчас все видят на экранах.

— В первых выпусках вашей программы можно заметить, что вы обращаете внимание не только, например, на отсутствие пандусов, но и других средств, которые должны помогать людям с нарушением зрения или слуха. Вас по этому поводу консультировали?

— Это просто понимание проблемы. Я же не могу говорить о доступности и одновременно умалчивать какие-нибудь такие моменты.

Есть понимание того, что безбарьерность должна быть для всех, не только для людей в колёсных креслах, но и для людей с инвалидностью зрения и слуха.

Читать по теме

Відвал ніг або All інклюзив: инклюзивный проект военного Александра Терена, которые тебе стоит посмотреть

Новое инклюзивное развлекательное шоу от украинского военного: читай, что известно.

— Из вашего опыта, в каких областях возникали трудности с безбарьерностью?

Хотелось бы сказать, что вопрос в безбарьерности. Но проблема как раз в барьерности.

Поэтому не могу выделить что-либо одно, поскольку проблема есть на всех уровнях. И неважно: это государственное или частное предприятие, все равно есть повсюду проблемы.

— Какой случай при съемках программы вас наоборот порадовал?

— Удивило, кстати, что в одном городе есть украинское общество слепых. Его участники работают на одном заводе, где управляют сами и производят тактильную плитку для людей с нарушением зрения. И это очень круто.

Единственное, что не круто, это то, что государство не делает никаких квот или государственного заказа, абсолютно никак не общается с ними. Завод и фактически человек, имеющий нарушение зрения, то есть директор этого завода, должны сами свои услуги предлагать. И это очень огорчает меня и всю нашу команду.

Хотелось бы, чтобы об этом заводе знали все и делали заказ. Так как эту плитку должны класть, но если она и есть, то через год снова ее нужно обновлять. Зато этот завод производит такую плитку, которая может восемь-десять лет не заменяться.

— Какова глобальная цель вашего проекта? Какие изменения хотелось бы ввести?

Глобальная цель — это, конечно, убрать все барьеры. И сейчас мы не говорим о барьерах только физических. Это и существующие барьеры в нашей голове. Это предубеждения, стигмы в отношении людей с инвалидностью.

Мы должны понять, с чем сталкиваются люди с инвалидностью, мамы с колясками, пожилые люди, женщина или мужчина с тяжелыми пакетами.

Только тогда, когда мы избавимся от барьеров в своей голове, мы сможем побороть препятствия вокруг нас, потому что мы будем знать о всей ситуации и проблематике, которые сейчас стоят перед нами.

Поэтому этим шоу мы хотим избавить людей от препятствий в голове сначала. И тогда уже люди сознательно внедряли эту инклюзивность вокруг себя.

— По-вашему, что государство и общество сегодня должно сделать для людей с инвалидностью?

— Конечно, это содействие бизнесу, в частности, частному. Также создание безбарьерного пространства вокруг себя, а это касается обычного транспорта, логистики.

К примеру, сейчас, если условно, создаются какие-то доступные инклюзивные вагоны в Укрзализныце, то выглядят они достаточно абсурдно. А когда ставят пандус, то потом по нему часто тебя должны четыре человека заносить. Это, мне кажется, то же, что и без пандуса.

Поэтому хочется, чтобы создавались соответствующие условия. Я уверен, что можно выделить средства из бюджета на такие вещи насущные.

А общество и так развивается. Меня радует, как она отзывается, насколько люди понимают эту проблему, насколько они воспринимают ее.

Но мы не можем за два или три года стать самосознательным обществом, понять весь масштаб проблемы, быстро выучить все слова и делать все, что нужно. Это достаточно сложно.

— А как понять, что человеку с инвалидностью нужна помощь?

— Например, человек стоит у бордюра и не знает, как ему справиться, можно подойти и спросить, можно ли ему помочь, нужно ли это.

Прежде всего, не стоит навязывать свою помощь, а лучше спросить. Это будет гораздо приятнее и для человека, нуждающегося в этой помощи, и для того, кто его предлагает.

— Какие моменты или помощь могут быть неприемлемыми?

— Есть и моменты неприемлемые. К примеру, когда люди предлагают деньги. Может, кому-то они и нужны, но лично меня, например, это ставит в неудобное положение. Для людей, с которыми я общаюсь, это военные раненые, для них это неудобно.

Второй момент, когда гиперболизированно благодарят 500 раз, кланяются, в панибратской форме пытаются как-то условно утешить, жалеть.

Люди, которые прошедли войну и получили тяжелое ранение, это точно не нуждающиеся в сожалении. Это люди, нуждающиеся в уважении. И это уважение следует понимать.

— Как понять человека, имеющего инвалидность?

— Общаться с людьми с инвалидностью, не обходить их стороной. Например, вы спрашивали, как я дошел до того, что в программе мы поднимаем вопросы не только людей на колесных колясках, но и с нарушением зрения или слуха.

Однажды я посетил такое пространство, где можно прожить опыт человека с нарушениями зрения, и это помогло.

Очевидно, человек не может прожить опыт без руки, без ноги. Но он может, условно, по желанию сесть в колесное кресло и проверить свою среду. К примеру, проехать свой путь на работу.

Поэтому все зависит от восприятия человека этого мира и вопроса, готов ли он прогрессировать над собой и вообще расти в обществе как отдельная единица.

— Что должен сделать каждый украинец для своих военных и ветеранов?

— Я уже говорил, что не нужно жалеть их, но должно быть уважение. И это о тех же барьерах, о которых я говорил. Нужно понять прежде всего, почему это уважение должно быть, и почему эти люди его точно заслуживают.

Надо понимать, что этот человек отдал свое здоровье и часть своего тела ради жизни других. И когда будет это осознание, то уважение будет ощущаться на всех уровнях.

И от этого уважения будут дальнейшие изменения вообще в отношениях гражданских и военных. Положительные изменения.

— Что мы все должны сделать для победы Украины?

— Перестать искать предательство, объединяться, донатить, работать на армию.

Как говорил Роман Шухевич, что получив хлеб, вы будете сыты частично. Получив свободу, вы будете сыты всегда.

Нужно понимать ту ответственность, которая стоит перед нами: добыть свободу или получить крошки хлеба и потом потерять еще и свободу. Поэтому необходимо действительно всем тотально работать на нашу победу.

Не обошла военная реальность и Майю. Когда полномасштабная война постучала в дверь, она решила: хочет стать частью сопротивления. Читай интервью защитницы о призвании женщины на войне и цене утреннего латте.

А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.