Защищать агрессора. Как это — быть адвокатом российского военного в Украине

Закон — это разум вне страстей и желаний.
Аристотель

Если жить по принципу, что зло банально, то говоря о справедливости над ним, руководствоваться эмоциями — это заранее перечеркнуть возможность наказания.

Не Путин лично, а россияне совершали в Украине военные преступления. Они продолжают это делать и дальше.

С начала полномасштабного вторжения Офис Генерального прокурора Украины зарегистрировал более 180 тыс. преступлений, связанных с агрессией РФ.

Совершено почти 160 тыс. преступлений против мира, человечества и интернационального правопорядка. Из них более 155 тыс. — военные преступления.

В настоящее время направлены в суд обвинительные акты в отношении 457 человек, а уже осуждены 210 преступников.

Однако чтобы каждый судебный процесс был легитимным и соответствовал международным стандартам, обвиняемые должны иметь право на защиту.

Именно здесь возникает парадокс: обвиняемых в совершении военных преступлений россиян даже в заочных слушаниях защищают украинские адвокаты. Этот факт иногда может вызвать непонимание: как можно защищать тех, кто убивает, пытает и разрушает наши города?

Чтобы разобраться в этом вопросе, Вікна-новини пообщались с двумя украинскими адвокатами, представляющими сторону обвиняемых в военных преступлениях. Мы также обратились к директору Координационного центра по оказанию юридической помощи Александру Баранову за комментариями по теме и почему защита — обязательна.

Материал подготовлен при поддержке IWPR (Institute for War & Peace Reporting). 

“Меня выводили на расстрел, но я давал присягу”

Андрей Доманский — один из тех адвокатов, которые непосредственно занимаются защитой обвиняемых в категории дел о военных преступлениях. В его практике таких уже более десятка.

Адвоката привлекает государство: в региональный центр должно поступить соответствующее постановление от следователя о необходимости привлечения защитника по назначению.

— Украина является правовым государством, выполняющим все обязанности, связанные с защитой интересов любого лица. Напомню, что у нас действует презумпция невиноватости.

Следовательно, обвиняемым предоставляется бесплатный адвокат, с которым заключены соответствующие контракты.

Когда мне достается такое поручение, то прежде всего я пытаюсь связаться со своими подзащитными средствами связи, которые сейчас есть. Это необходимо для информирования личности об услугах защиты, которые я предоставляю.

В некоторых случаях сообщения находят своего адресата, однако не всегда получаем обратную связь. Так что согласно статье 62 Конституции Украины о невиновности лица, до момента доказывания вины в суде адвокат пользуется стандартами предоставления вторичной безвозмездной помощи, — объясняет Андрей Доманский.

В обязанности назначенной защиты входит, в частности, работа на досудебном следствии при изучении материалов, при рассмотрении ходатайств об избрании мер, при рассмотрении вопросов о проведении специального досудебного расследования и т.д.

— Адвокат, как и врач, должен оказывать помощь в соответствии с присягой — в нашем случае это присяга адвоката Украины и в соответствии с законами, Конституцией Украины и Международным правом, — объясняет Доманский.

По словам адвоката, чаще всего в обвинениях фигурируют следующие статьи:

• Нарушение законов и обычаев войны — 438 статья ККУ;
• Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины — 110 статья ККУ.

— Какие доказательства наиболее важны в делах о военных преступлениях?

— Свидетельские показания — это основные доказательства, особенно в делах о военных преступлениях.

В большинстве случаев это помогает в установлении конкретики. Ведь мы должны вынести приговор и наказать именно того, кто совершил преступление, а не любого обвиняемого.

Доказательство вины возлагается на сторону обвинения. Сторона защиты должна принять все меры, касающиеся установления истины, а также правомерности тех доказательств, которые предоставляются стороной обвинения, чтобы затем не возникли вопросы относительно имеющихся выводов.

— Сложно ли работать с такими делами, учитывая, что ваш подзащитный — это оккупант?

— Я знаю, что такое оккупация, потому что находился там. Я знаю, как это ложиться с молитвой о том, чтобы проснуться, и вставать утром с молитвой благодарности за жизнь. Я знаю, что чувствует человек, когда его выводят на расстрел — не со слов, потому что пережил это лично. Изменилось ли мое отношение как профессионала?

Я давал присягу. И оказываю юридическую помощь с учетом того, чтобы не были нарушены права человека.

Каждый имеет право на защиту и юридическую помощь. И мы гарантируем это право, не смотря на паспорт. Этим и отличаемся от России.

— Как вы сейчас оцениваете работу украинской судебной системы по делам о военных преступлениях россиян?

— Скажем так, она перегружена этими делами. У нас не хватает судейского корпуса. Мы понимаем сложность этих дел, прикованность внимания западных партнеров к их рассмотрению.

Потому что это война в новейшей в истории, когда вещи нужно называть с учетом политического контекста, и когда нельзя говорить о определенных моментах.

Нужно отдать должное уважение судьям, которые в делах in absentia выносят приговор и остаются беспристрастными, несмотря на давление общества.

— Какие перспективы рассмотрения дел в Международном уголовном суде?

— Именно благодаря тому, что задержанные лица, которым с самого начала была предоставлена ​​правовая защита, свидетельствовали в присутствии адвоката, мы можем использовать эти показания как надлежащие и допустимые в международных судах, в Международном уголовном суде, как преступления против человечности.

Мы можем утверждать, что эти доказательства обвиняемые предоставляли без принуждения, пыток или других правонарушений, о которых лжет российская пропаганда. Потому что мы всегда соблюдаем права человека.

— Можете выделить трудности в таких делах для адвокатов?

— Самое страшное, что может произойти, — отождествление адвоката и его клиента.

К сожалению, общество может травить адвоката за то, что он выполняет свои профессиональные функции. Это неправильно.

Иногда адвокаты отказываются от таких дел, потому что опасаются за свою жизнь, физическую безопасность, — делится Андрей Доманский.

Читать по теме

Расстрел братьев в Вишневом: россияне заочно получили пожизненное

Третий брат спасся чудом и смог помочь следствию.

“Валят” вину друг на друга: как проходят суды над обвиняемыми россиянами

Адвокат Елена Николаенко имеет немалую практику по защите обвиняемых в совершении военных преступлений. Около 70% этих дел рассматриваются заочно.

— Это спецрасследование, когда обвиняемых нет на территории Украины. Они могут находиться в России, на ВОТ или о них вообще нет никакой информации — мы не знаем, живы ли они, или в плену.

В частности, у меня было дело, где российский военный был на суде, его взяли в плен. Сейчас также два дела — спецрасследование без явки этих обвиняемых, потому что их нет в Украине, — объясняет адвокат.

— Как рассматриваются дела, когда обвиняемый предстает перед судом?

— Было дело в отношении нескольких военнослужащих РФ. Их взяли в плен с поличным.

В одном населенном пункте, подконтрольном ВСУ, на Донецком направлении пять российских военных ворвались в погреб возле одного из домов, где жили гражданские. Хозяин вышел к ним и мягко сделал замечания, но их это разозлило.

Пятеро вооруженных военных затащили гражданского в этот погреб и очень сильно издевались: избивали, отрезали органы, пальцы…

Крики услышала жена, находившаяся в доме. Она побежала за помощью, потому что знала, что в селе есть украинские военные.

К сожалению, гражданский мужчина погиб. У него не выдержало сердце, так сильно его пытали.

Этих россиян взяли в плен, один пытался убежать. Четверо оказались на скамье подсудимых.

Я предназначена для защиты одного из них. Они “валят” вину друг на друга: “Я этого не делал”, “Я им говорил не бить”, “А я просто ел, это все они сделали”, “А я ничего не видел, там было темно”, “А он нас спровоцировал, бросался в нас банками” и т.д. — это они свидетельствовали на стадии досудебного следствия.

Мы на стадии исследования доказательств, дальше перейдем к допросу свидетелей: украинских военных и жены погибшего, — рассказала Елена Николаенко.

Также, по словам защитницы, сейчас в суд передали дело по заочному расследованию: двое российских военных убили десятилетнего мальчика, потому что он буквально перешел им дорогу, когда шел по улице.

— Как вам, как человеку, работать с обвиняемыми в совершении военных преступлений?

— Трудно. Очень тяжело. Мне человеческое не чужое, я женщина и мама, я украинка. Мне очень грустно и больно за наших граждан и обстоятельство, что я должна защищать тех, кто пришел на нашу землю… это сложно.

В частности, в моей практике была также ситуация, когда закрыли производство по одному российскому военному, подозреваемому в совершении военного преступления — убийстве гражданских.

Но в ходе следствия выяснилось, что в момент совершения преступления этот российский военный был в другом месте.

Мы не устанавливаем, виноват ли он вообще в том, что пришел на нашу землю. Он мог убить других людей в другом месте, но именно в этом преступлении его вина не доказана, — объясняет Елена.

Труднее всего слушать показания потерпевших. Бывают заседания, на которых плачут все: и свидетели, и прокуроры, судьи и адвокаты.

По словам защитника, часто родственники потерпевших и свидетели всю боль и злобу переносят не только на обвиняемого, но и на адвоката, который его защищает.

— Им тяжело понять, почему мы защищаем российских военных, преступников. И ты должен объяснить, что по-другому их не осудят. У нас правовое государство.

Для того чтобы они понесли заслуженное наказание в случае доказательства вины, обязательно должен быть защитник. Своего они не могут привезти сюда, поэтому государство Украина предоставляет обвиняемым бесплатного адвоката.

Среди адвокатов есть негласное правило: частная практика не берет такие дела.

— Куда попадает осужденный оккупант после вынесения приговора?

— По-разному. Если речь идет об особо тяжких преступлениях с пыткой, убийством — такие люди будут сидеть за решеткой.

Если обвиняемый совершил военное преступление, но нет факта жестоких действий, такого передают в обменный фонд.

Но для этого приговор еще должен вступить в силу: сначала выносится приговор, потом — апелляция, а после вступления в законную силу решается вопрос о передаче россиян в обменный фонд.

— В каких случаях защитник обвиняемого может подать апелляцию?

— Спецрасследование не препятствует ни одному этапу судебного разбирательства. То есть в интересах подзащитного, даже если он российский военнослужащий, я могу подать апелляцию, если вижу, что приговор суда первой инстанции в чем-то нарушил его права, неполно исследовал дело или отнесся к обвиняемому предвзято.

Апелляционный суд не всегда оставляет предварительный приговор по-прежнему. Так, иногда срок может измениться — не только в меньшую сторону, но и наоборот, если будет обнаружено, что при первом рассмотрении дела что-то не учли.

— Видите ли вы в обвиняемых хоть каплю понимания и раскаяния за совершенное?

— По-разному. Те обвиняемые, которые идут по делу об убийстве и пытках гражданского мужчины в Донецкой области — нет, они “отбитые” вовсе.

Если говорить о том военнослужащем, вину которого не доказали в деле убийства гражданских… он плакал при вынесении приговора. Клялся, что крови на его руках нет, — делится адвокат.

Елена Николаенко отмечает, что от общества недостает понимания, как именно расследуются дела военных преступлений россиян в Украине. Ведь для законности этих приговоров и скорейшего наказания защита — необходима.

— Без участия адвоката невозможно осудить виновного. Наше участие — это в пользу закона, потому что дела потом будут передаваться для пересмотра, если потребуется сатисфакция, компенсация и передача в Международный уголовный суд.

Международный уголовный суд смотрит не столько на состав преступления, сколько на саму процедуру рассмотрения.

К тому же это ускоряет справедливое рассмотрение дела, мы сможем передать их в обменный фонд и скорее вернуть наших ребят домой. И это — самое важное, — подчеркивает адвокат Елена Николаенко.

Читать по теме

Россиянина заочно осудили за пытки полицейских в Снегиревке: подробности преступления

Все произошло в начале полномасштабной войны. Что совершил россиянин?

Украинские адвокаты для российских преступников: почему мы предоставляем правовую защиту оккупантам

Когда речь идет о судах над российскими военными, многие украинцы акцентируют именно на факте появления оккупантов с оружием в руках на территории чужой для них суверенной страны.

Иногда адвокаты, выполняющие свою работу, несмотря на паспорт своего подзащитного, сталкиваются с волной хейта и обвинений от общества. “Адвокатами дьявола” становятся все, кто действует в пределах правосудия, а не справедливости.

Директор Координационного центра по оказанию права помощи Александр Баранов объясняет: Украина имеет международные обязательства.

— Женевской конвенцией предусмотрено: когда ни военнопленный, ни государство-покровительница не выбрали защитника, государство, где обвиняемый находится, назначает квалифицированного адвоката для осуществления защиты.

С другой стороны, у нас есть национальное законодательство, уголовно-процессуальный кодекс в частности, предусматривающий по делам, относящимся к особо тяжким преступлениям, обязательное участие защитника.

Поэтому мы выполняем одновременно международные обязательства и работаем в рамках национального законодательства.

Уголовно-процессуальный кодекс содержит две статьи: 52, которая предусматривает обязательное участие защитника и по каким делам, а также 49 — привлечение защитника следователем, прокурором, следственным судьей или судом для осуществления защиты по назначению.

Согласно статье 49, если защитник обязан быть, но клиент его самостоятельно не привлек, тогда защитника назначает государство, — объясняет Александр Баранов.

Защита предусмотрена даже в делах, которые рассматривают без обвиняемого на скамье суда. По словам Баранова, в настоящее время более 95% судебных дел о военных преступлениях рассматриваются in absentia — слушание уголовного дела без присутствия подсудимого с вынесением заочного решения суда, оформленного соответствующим актом.

— Какие обязанности защитника? Может ли он налаживать общение между подозреваемым человеком и его родственниками не в Украине?

— В первую очередь, мы говорим здесь о защите в уголовном производстве. А все, что он (она) может делать вне своих обязанностей и пределов своих процессуальных прав как защитника, согласно Уголовному процессуальному кодексу — это уже, пожалуй, собственная инициатива.

Они могут сообщить близким родственникам о том, что лицо задержано и обвиняется или подозревается, если об этом не сообщалось ранее.

Также если мы говорим о деле in absentia, защитники пытаются связаться с клиентами и сообщить о том, что они осуществляют защиту по назначению для таких клиентов.

С помощью VPN они могут найти подозреваемых, обвиняемых или их близких родственников в запрещенных в Украине социальных сетях.

Обычно после первого контакта и объяснения, кто они и что делают, связь теряется: обвиняемый или близкие удаляют страницы из социальных сетей, перестают брать трубку и т.д.

Встать перед судом через видеоконференцсвязь также нет возможности. Потому что это не просто выйти в онлайн через Zoom — кто-то должен засвидетельствовать, что это лицо является тем, кого подозревают.

Раньше человек мог явиться в суд в России и выйти на видеоконференцсвязь, сейчас это фактически невозможно.

— Выходят ли на связь с защитниками российские адвокаты с целью защиты своих клиентов?

— Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что защитником в уголовном производстве не может быть адвокат, сведения о котором не внесены в Единый реестр адвокатов Украины. Обретение адвокатом иностранного государства права на занятие адвокатской деятельностью в Украине предусмотрено статьей 59 Закона Украины Об адвокатуре и адвокатской деятельности.

По результатам этой процедуры предусмотрено внесение сведений о таком адвокате в Единый реестр адвокатов Украины, который администрируется Национальной Ассоциацией Адвокатов Украины.

— Как вы оцениваете наработки украинской судебной системы в теме расследований военных преступлений?

— Пожалуй, единственное, что отличает нас от международного опыта, мы рассматриваем такие дела во время активной фазы войны.

В то же время, участие в такой категории дел для стороны защиты это вызов, поскольку это новый опыт для адвокатов защиты.

Тем более мы говорим не об одном-двух защитниках, ведь система безвозмездной юридической помощи в 2024 году сотрудничала с более чем 2800 адвокатами. Конечно, не все адвокаты готовы осуществлять защиту по такой категории дел, о чем указывают при заключении контрактов.

С 2022 года более 200 адвокатов получили поручение по защите по назначению в делах обвинения в совершении военных преступлений.

Поэтому здесь нам помогают разные национальные и международные партнеры, которые соглашаются проводить тренинги для адвокатов, предоставлять разные материалы. В частности, программа USAID: Справедливость для всех подготовила пособие для адвокатов: защита в делах о военных преступлениях.

В 2024 году программой была разработана настольная книга судьи: материалы для рассмотрения дел о международных преступлениях.

Ассоциация юристов Украины делала два мониторинговых отчеты по наблюдениям по делам о военных преступлениях в судах (состоят из двух частей: по состоянию на декабрь 2023 года и июнь 2024 — ред.). В одной из частей отчета АЮУ указывает на проблему: участники производства не всегда появляются на судебном заседании.

До сих пор есть проблема и неопределенное решение к ней: если суд первой инстанции принимает решение по делу in absentia, когда невозможно получить инструкции клиента — должен ли адвокат подавать апелляцию?

Кое-кто говорит: да, в противном случае это будет некачественная помощь. Хотя, чтобы подавать апелляцию, нужно обращать внимание, что именно было нарушено.

Некоторые скажут: нет, адвокат не должен подавать апелляцию.

Есть даже третье мнение, предлагающее дать право обращения к апелляции по любым основаниям, даже если ранее дело было рассмотрено в апелляции. Например, когда война закончится и обвиняемый узнает свой приговор, у него будет возможность обратиться к апелляции.

Обеспечение права на защиту по назначению не только обязанность государства, но и ключевое условие соблюдения международных норм и конвенций.

Информационная кампания, посвященная этому вопросу, актуальна как никогда, ведь общество должно понимать, почему государство тратит средства на обеспечение правовой помощи, почему адвокаты предназначаются для защиты, и почему даже обвиняемые имеют право на представительство в суде.

Это не привилегия, а основополагающий принцип справедливого правосудия.

UNDP проводили исследования понимания прав человека украинцами. В частности, согласно результатам, более 30% респондентов не считают, что россияне “заслуживают защиты” в вопросе должна ли Украина обеспечивать защиту в уголовных производствах подозреваемому в совершении военных преступлений.

29% считают, что да, но только потому, что этого требуют международные нормы и конвенции. 10,9% — да, потому что доступ к правосудию не может быть ограничен.

Система правосудия основывается на презумпции невиновности, и если вина лица не доказана, это не означает, что оно невиновно — значит доказательств для обвинительного приговора недостаточно. В таких ситуациях общественное недовольство часто направляется на адвокатов, судей и прокуроров, просто выполняющих свою работу в соответствии с законом.

Но важно помнить: без должной правовой защиты не может быть справедливого суда. Это не об оправдании виновных, а о соблюдении правовых стандартов, защищающих каждого.

— Какие перспективы рассмотрения дел в Международном уголовном суде?

— На Международном уголовном суде будут рассматриваться дела в отношении должностных лиц. Все остальные дела рассматриваются в судах национальной юрисдикции.

Есть несколько дел, которые рассматриваются не только у нас. В частности, суд в Финляндии (речь идет о члене российской неонацистской группировки ДШРГ Русич Яна Петровского, обвиняемом в пяти военных преступлениях, в частности в убийстве украинских военных в 2014 году — ред.).

Его отказались экстрадировать в Украину из-за “ненадлежащих” условий в местах содержания.

---

Справка: в Финляндии состоялся суд над Яном Петровским, подозреваемый в совершении пяти военных преступлений. Сторона обвинения подчеркнула, что доказательства подтверждают вину лидера группировки Русич по всем пунктам. Его приговорили к пожизненному заключению.

---

— Не все страны имеют юрисдикцию для рассмотрения дел по военным преступлениям, поэтому если их (подозреваемых в совершении военных преступлений — ред.) задерживают в других странах, Украина требует их экстрадиции. Это позволяет обеспечить правосудие и привлечь виновных к ответственности.

Кроме того, важным фактором является сторона обвинения: потерпевшие и находящиеся в Украине свидетели. Именно здесь собраны основные доказательства, поэтому рассмотрение таких дел в национальных судах является более эффективным и логичным решением, — заключает директор Координационного центра по оказанию юридической помощи Александр Баранов.

В отличие от Украины, россияне не соблюдают никакие нормы и правила. В частности, об этом говорят бывшие пленники Кремля. Ранее Вікна эксклюзивно общались с правозащитницей Людмилой Гусейновой об условиях ее содержания в плену.

А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.