Каким должно быть детство? С яркими игрушками и любимыми сладостями, как мечтает каждый малыш? Или спокойным и безопасным, как хотели бы все родители?
Одно ясно точно — на фоне должен звучать детский смех, а не плач вперемешку со взрывами и сиренами. В этом году именно таким стало детство миллионов. А ночной кошмар стал фоном для некогда светлого Дня защиты детей.
Уполномоченный президента Украины по правам ребенка (2014–2021) Николай Кулеба рассказал в эксклюзивном интервью Вікнам, как война нарушает базовые права детей и как будут работать с детьми войны, чтобы у Украины была здоровая молодежь в будущем.
Вообще очень тяжело говорить о правах ребенка во время войны, потому что здесь нарушены все права.
Право ребенка на жизнь — это в первую очередь. Право на охрану здоровья, на социальную защиту. Право на то, чтобы быть рядом со своими родителями. Право на то, чтобы нормально питаться и спать. И я даже не говорю о праве на досуг. Потому что какой может быть досуг во время войны?
Мы каждый год ко Дню защиты детей так много говорили о Конвенции ООН о правах ребенка, о том, сколько прав у наших детей, об определенных гарантиях.
Украина взяла на себя обязательство в соответствии с ратифицированной конвенцией действовать в интересах детей. И государства-участники тоже должны поступать в лучших интересах детей.
РФ также является подписателем и гарантом выполнения норм настоящей конвенции. И, к сожалению, сегодня Россия считает, что лучшие интересы наших детей в том, чтобы они были убиты, чтобы их уничтожить, чтобы их разлучить с родителями, чтобы лишить их всех возможных прав.
Враг сегодня забирает самое драгоценное у детей — это жизнь, мир, спокойствие и развитие.
Я не понимаю, как так можно: думать, с одной стороны, о своих детях, а с другой — настраивать свой народ на убийство украинских детей и реально делать это каждый день.
В голове не укладывается вообще, как это может происходить сегодня.
В этот день тяжело говорить о правах. Потому что я не знаю, что будет делать Организация Объединенных Наций с этим и как сегодня будет заставлять государства-участники соблюдать права и реализовывать их.
Когда сегодня мы видим, что происходит по сути геноцид украинского народа и убийство украинских детей, я не могу что-то сказать о реализации прав детей.
Думаю, что сегодня в этих условиях ООН следует пересматривать подходы к соблюдению этих прав государствами-участниками.
Сегодня каждый третий ребенок является беженцем из Украины, каждый третий ребенок является беженцем внутри страны, то есть внутренне перемещенным лицом. И те дети, которые не входят в этот процент, они также не менее травмированы.
Потому что даже если они не живут в зоне боевых действий или на временно оккупированной территории, то каждый день слышат сирены, грозящие им убийством. Потому что этот звук значит, что куда-то летит ракета, которая может реально их убить.
Украина сегодня как страна, ратифицировавшая Конвенцию ООН о правах ребенка и имеющая соответствующие законы, на контролируемых территориях пытается соблюдать эти нормы, защищать права детей, создавать надлежащие условия, воссоединять семьи.
Однако по многим причинам, поскольку идет война, сделать это невозможно. Даже если говорить о праве на образование, мы видим, что многие дети лишены этого.
Опять же по объективным причинам. Мы не можем говорить, что Украина как-то причастна к этому нарушению.
Украина сегодня борется за свою независимость, свои территории и своих детей.
Поэтому здесь очень трудно говорить о том, какое количество прав нарушается или сколько детей страдает. Вам никто не скажет. Мы даже не можем точно сказать, сколько детей сейчас убито оккупантами.
Мы не можем сказать, сколько детей разлучены с семьями, потому что большая часть украинской территории сегодня оккупирована. До сих пор даже на отвоеванных территориях не заработали в полном объеме органы государственной власти.
Но поверьте, те травмы, которые переносят дети… Я не знаю, сколько времени нужно будет, чтобы им от этого оправиться. А какие-то дети так и не смогут этого сделать до конца своей жизни, особенно от травм, когда погиб либо отец, либо мать.
Одна семья с тремя детьми выехала из Мелитополя под обстрелами. Был последний блокпост.
Двое старших сыновей рассказывали, как россияне на этом блокпосте улыбались и махали им рукой, а как только машина поехала — вслед начали лупить из минометов.
Люди просто ехали на своем авто во время этих обстрелов. А как только до первого украинского блокпоста доехали — украинские военные выбежали навстречу, вытащили их из машины и затащили в окоп.
Я общался с детьми и спросил, что они делали. Ребята говорят: “Мы просто плакали”. Одному из них, насколько я помню, 14 лет, другому — 12 или 10.
Ребята рассказывают, что плакали и думали: “Хоть бы не убили наших родителей”.
Им было страшно, но они больше боялись за своих родителей и машину, потому что если снаряд попадет — все документы сгорят.
Мне, как отцу, трудно понять: что значит для ребенка, для его состояния, здоровья такого нахождение под обстрелами, в окопе, где родители их прикрывают от осколочных ранений? То, что они могут быть убиты и должны думать, хоть бы не убили родителей.
Поскольку органы государственной власти там не действуют сегодня, здесь очень трудно привести какие-либо примеры, каким образом эти права могут быть реализованы там. Понятно, что только при условии, что эти дети могут быть возвращены на подконтрольную Украине территорию.
Конечно, мы помогаем семьям эвакуироваться. Проводя такие спецоперации, спасаем наших людей от смерти и депортации. С каждым днем это все труднее и труднее делать.
На временно оккупированных территориях мы можем говорить только о массовых нарушениях этих прав. Даже известные международные организации (Красный Крест, ЮНИСЕФ) не имеют доступа к ним для оказания помощи семьям и детям.
Поэтому неоднократно повторяю, что это военное преступление. Это нарушение интернационального права и всех норм. И именно Россия в этом виновата.
Я хочу, чтобы как можно скорее после нашей победы они ответили за все эти преступления.
Те, кто будет находиться на территории Украины, конечно, могут подпадать под действующий сегодня Уголовный кодекс.
В настоящее время в Украине собираются доказательства. Идет работа со свидетелями и пострадавшими, которые дают показания. Сегодня наши правоохранительные органы работают с помощью международных организаций, пытаются фиксировать все правонарушения и разоблачать преступников.
Это нужно для того, чтобы в дальнейшем в международном суде Россия могла ответить за все свои преступления как государство, особенно те, кто совершал их лично.
Нам нужно в первую очередь уяснить одну вещь, из которой мы будем строить будущее государства. Каждый ребенок ценен — мы должны это понять.
Каждый ребенок тоже хочет есть, хочет любви, хочет нормального образования. И мы должны это обеспечить.
Мы должны как единый народ позаботиться о каждом ребенке, чтобы он вырос в любви, уважении, достоинстве. Все права, предусмотренные законодательством, должны быть реализованы.
Тогда каждый ребенок, когды вырастет, станет сознательным гражданином. Тогда мы сможем быть цивилизованной европейской страной не только в территориях, но и по отношению друг к другу.
Попыток было очень много относительно того, чтобы каким-то образом помочь на временно оккупированных территориях нашему населению. Однако те, у кого была возможность, выехали. Тогда уже Украина могла реализовать все права на подконтрольных территориях.
Однако наиболее успешные случаи, когда в 2014 и 2015 годах нам удавалось вывезти из временно оккупированных территорий целые детские дома, интернаты, а также эвакуировать семьи.
Сейчас государство пытается договариваться о зеленых коридорах, которые позволяют спасти тысячи детей. И только таким образом удается реализовать их права.
Сегодня Россия делает все возможное, чтобы сформировать образ врага по отношению к себе. И это не только со стороны Украины, но и всего мира. Все действия и преступления, которые россияне совершают на территории Украины, не оставляют места для сомнений, что это страна-враг и убийца.
Поэтому сегодня украинские дети растут с четким пониманием, что рядом с нами прямо по соседству живет агрессор, который всячески пытается нас уничтожить. А это формируется в сознании наших детей.
Нам есть за что ненавидеть Россию — за убийства и все зверства. Однако я понимаю, насколько ненависть травмирует человека, находящегося в таком состоянии. Так можно потерять здоровье, покой и т. п.
Это естественно — ненавидеть врага. Однако нам нужно учить детей, как жить с этим чувством, чтобы оно не съедало изнутри.
Нашим детям нужно в будущем быть уверенными, сильными, свободными и готовыми дать отпор в любой момент. Нужно оставаться достойными людьми, невзирая на все угрозы со стороны врага.
Нам нужно научиться, несмотря на ненависть к врагу, которую мы чувствуем, сопротивляясь, не терять любви.
Мы не должны менять нашу любовь на ненависть.
Мы должны заботиться, беспокоиться и любить друг друга. Об этом я тоже советовал бы родителям говорить со своими детьми.
Я хотел бы сказать, что мы сильная страна. Мы обязательно победим.
Хочу, чтобы дети верили, что государство Украина не отдаст их, даже тех, кто находится на временно оккупированных территориях, кто похищен рашистами.
Мы больше всего хотим их защитить и вернуть в нормальную жизнь и мир. И государство Украина будет делать все от нас зависящее, призывая все международное сообщество, чтобы принести им мир и покой.
Наша сила в единстве. Мы объединились, чтобы сохранить нашу идентичность, нашу страну и наших людей.
Мы уже сегодня становимся для всего мира серьезным примером того, каким следует быть перед лицом вызовов, не теряя человечность.
Чтобы порадовать своего ребенка в этот день, можно посетить одно из мероприятий, которые проводятся в столице. Читай, какая программа мероприятий ко Дню защиты детей и как развлечь малышей на праздник. Однако если ты находишься в другой точке на карте, то всегда можно посмотреть, что предлагает онлайн-сад для детей во время войны.