Полномасштабное вторжение России застало всех врасплох. У каждого были свои дела и планы. Крымчанка Елена Винсент 24 февраля находилась в больнице недалеко от Херсона с видом на Чернобаевку.
Елена — активистка украинского ЛГБТ-движения, активный общественный деятель, помогала переселенцам и пострадавшим от российской агрессии.
Женщина рассказала о тяжелых и судьбоносных решениях, которые ей пришлось пережить, журналистке Української правди.Життя Елизавете Гончаровой.
Елена смогла выехать из оккупации и уже учится на магистратуре по двум специальностям. Она смогла вывезти маму и домашних животных из Крыма. Сама же покинула Крым еще в 2014 году.
После 2014 года активистка жила во Львове, затем в Краматорске. В начале 2022 года Елена решила официально оформить статус инвалидности, ведь у нее системное расстройство эмоциональной сферы.
Чтобы это сделать, ей нужно было несколько недель пробыть в больнице. В последнее время Елена жила в Херсоне, чтобы быть поближе к маме, поэтому и больницу выбрала именно здесь.
По словам женщины, ей подтвердили диагноз, но попросили еще неделю подождать, чтобы отдать все документы. В это время началась российская оккупация.
— Нам никто ничего не сказал. О полномасштабном вторжении мы узнали почти случайно. Девушкам, разносящим еду, шепотом сказали повара. Они шепотом сказали нам.
Потом уже врач выдал нам на 15 минут телефоны, мол, у вас есть шанс позвонить родным, чтобы они вас отсюда забрали, потому что началась война, — вспоминает Елена.
Женщина позвонила матери, но та не могла выехать из Крыма. Поддерживала дочь по телефону. Но в больнице забирали телефоны и выдавали ежедневно за хорошее поведение.
Хотя активистка уверяет, что у всех людей не было обострений, они лишь хотели подтвердить инвалидность. Не было необходимости в ограничении общения с близкими.
Выехать с территории больницы было невозможно, хотя Елена имела право самостоятельно покинуть медучреждение. Однако до Херсона уже не удалось бы доехать: ни такси, ни легковые автомобили, ни маршрутки не ездили через российские блокпосты. Активистка узнала, где ведутся боевые действия, от мамы в телефонном разговоре.
Елене оставалось только ждать. Она не могла оценить риски, ведь не была хорошо проинформирована о ситуации, хотя по закону пациентам должны сообщить о важных событиях.
Им не включали телевизор, никто не знал, что происходит. Думали, не захватили ли россияне Киев.
О первых неделях оккупации в больнице Елена вспоминает с ужасом. Руководство заведения обсуждало эвакуацию, но до действий не дошло.
— Было очень холодно, еды не хватало. Кормили нас раз в день, но только если был свет. Пациенты и раньше в большинстве своем ели то, что передавали родственники. А здесь — полная изоляция. С оккупацией перестали работать даже магазины вокруг, — говорит Елена.
Женщина признается, что именно тогда узнала, что такое голод. Печки в больнице не работали, потому что почти не было электричества. Единственной пищей в день могла быть ложка холодной консервированной каши, которую мазали на кусок хлеба.
Я плакала. Потому что есть хотела. Вот такое состояние: ни о чем, кроме еды, думать не можешь, — вспоминает она.
Кроме этого, оккупанты обустроили под больницей свои позиции. Люди видели много военной техники, приезжала тяжелая установка, пускавшая ракеты прямо из-под окна. А в один день они исчезли.
Затем больницу обстреляли, пробили крышу и разрушили пищеблок. В больнице не было укрытия, поэтому пациенты спали на полу в коридорах. А персонал прятался в подвале. Ни разу других людей туда не отвели.
— Нас заставляли спать в одной палате, потому что она находится подальше от внешних окон. Там, где обычно находились десять человек, спали 20 или 30, — рассказывает Елена.
Активистка решила сразу ехать в Херсон, как только получила свои документы. Признается, что в тот момент была готова идти пешком 15 км в город.
Да и оставаться в больнице было опасно: из окон палат была видна Чернобаевка, где постоянно гремели взрывы.
Елена надеялась остановить машину. Ей повезло, потому что тогда уже ездили мирные жители с белыми простынями. Так что Елена уже через десять минут нашла автомобиль.
— Мне не привыкать к автостопу — опыт огромный! Только за последние годы я совершенно самостоятельно путешествовала по Германии, Швеции, Дании, Чехии, Нидерландам, Норвегии, Венгрии, Словакии, Польше, Беларуси, Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии, Грузии, Казахстане, Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане.
Поездки по двум последним странам научили меня выживать и передвигаться, даже если нет транспорта, связи, повсюду военные блокпосты, опасность и т.д., — делится женщина.
В Херсоне Елена нашла жилье, где находилась несколько дней, пока ждала документы от комиссии по инвалидности. Врачи спешили сделать их, чтобы это были законные украинские документы.
Несмотря на это, оформить пенсионные выплаты не успела, потому что спешила в Крым, где ждала мама. Полулегальные перевозчики забирали пассажиров с моста, до которого Елена добралась самостоятельно. Говорит, опыт путешествий в диких городах с военными конфликтами снова помог.
Россия разрушила не одну жизнь украинцев. Ранее мы рассказывали истории семей, чьи судьбы разрушила война.
А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!