О стратегии ВСУ, контрнаступлении Украины и свете в конце тоннеля для россиян — интервью с Натальей Гуменюк

Оккупанты на поле боя в отчаянии, однако до последнего держатся за позиции. Так об ожесточенных боях в Херсонской области рассказывает руководитель пресс-центра ОК Юг Наталья Гуменюк.

В эксклюзивном интервью она рассказала, почему контрнаступление любит тишину, как беспокойно захватчикам и коллаборантам во временно оккупированном Херсоне, какие ловушки расставляет враг на пути к освобождению территорий и как местные борются с врагом на местах.

— Молниеносное наступление в Харьковской области часто сравнивают с продвижением ВСУ в Херсонской области. Мол, второе идет медленнее, однако в свое время отвлекло внимание врага и позволило продвинуться в Харьковской области. Можно ли так сказать с профессиональной точки зрения?

— Это не очень корректно в понимании стратегии. Тем более если мы хотим это повторить, придерживаясь такого мнения, то куда же нам их внимание теперь отвлекать?

Стратегия, используемая военным руководством, может быть обсуждена после победы. Почти все новости о контрнаступлении мы откладываем на после, когда об этом можно будет радостно рассказать.

То, что произошло в Харьковской и происходит в Херсонской областях, — это очередной этап. Военное руководство планирует свои действия очень тщательно и обдуманно. Впереди другой этап, параллельно проходит еще несколько этапов.

Но давать оценку точно преждевременно. Тем более такой информацией мы лишь настраиваем народ на какие-то ожидания, за неоправдание которых нас потом и травят.

Военная операция идет по своему расписанию, направлению и требует одного от других — информационной тишины, чтобы она была реализована.

Это не прихоть, это объективные реалии настоящего, той гибридной войны, в которой мы сейчас находимся.

Фото: Оперативное командование Юг / Facebook

— Вы заявляли ранее, что бои на направлении очень жестокие и тяжелые для ВСУ. Насколько враг там был подготовлен к контрнаступлению?

— Они действительно тщательно готовились. И это тоже была часть нашей стратегии — чтобы они осознавали, что мы будем идти достаточно мощно, что мы будем принимать меры активные, эффективные.

Поэтому резервы, которые они накопили на момент начала наших активных действий, достаточно прочные и мощные.

Поэтому так долго и длился этот подготовительный период, когда мы пробивали логистику врага, подрывали их транспортные возможности.

Поэтому, когда они подтянули эти резервы и рассредоточили их по достаточно большой территории Херсонской области, нам не так просто даже достаточно точными огневыми воздействиями их преодолеть и уменьшать.

Даже те показатели, которые мы имеем сегодня, еще недостаточны для того, чтобы говорить: “Все, они полностью обессилены”. Нет, у них есть резервы, рассредоточенные, деморализованные, разбитые частично, но они еще есть.

— В каком состоянии сейчас оккупанты на направлении, когда начались контрнаступательные действия? Каждый день мы видим сообщения о новых “хлопках” и ликвидации складов врага и путепроводов. Какой у них ресурс дальше противостоять наступлению Вооруженных сил Украины?

— Их состояние можно вообще оценить тезисом: то, что они готовились сделать за три дня, для них растянулось на месяцы. У них были рассчитаны ресурсы на это время, а они здесь уже так долго.

Все тянется, и они конца края не видят. И они не видят цели этой войны. Мы стараемся создать для них свет в конце тоннеля, который называется “международное гуманитарное право”. Это сдача в плен, что лучше, чем жизнь за “поребриком”.

Фото: Оперативное командование Юг / Facebook

— Что меняет “частичная” мобилизация в России? Эти 300 тысяч резервистов могут им помочь?

— Где и когда они придут? Их нужно еще набрать. Провозгласить цифру очень легко. Резерв нужно сформировать, научить и направить туда, где уже сформирован наш огневой контроль.

Ожидающие знают, что ждать долго, а те, кто в статусе “ой, мама, забирают!”, очень тщательно выискивают пути, чтобы не попасть в этот резерв.

Для них эта мобилизация дает хоть какую-то надежду, что солдат, которые сейчас на передовой, кто-то заменит. Это ужас для потенциальных новых солдат.

А для нас ничего не изменилось: они как нас терроризировали, так и продолжают. Это у них там какие-то пертурбации. Впрочем, на их деморализацию мы не делаем ставки.

Мы не будем ждать, пока они там все разложатся на молекулы. Мы сторонники активных действий.

— Сдаются ли россияне в плен?

— Они сдаются в плен. Это явление существует, но оно не такое массовое, как нас бы удовлетворило. И это явление должно проходить многослойную проверку. Заявление о сдаче в плен — это еще не факт того, что это добрая воля.

Это может быть провокация, диверсия, заманивание в засаду. Речь идет об имитации сдачи в плен целого подразделения, и с приближением нашего подразделения происходит оцепление наших защитников. Это самое примитивное.

Мы сначала тщательно проверяем и только потом принимаем меры в рамках международных конвенций.

Фото: Генштаб ВСУ / Facebook

— Какое сейчас преимущество наших Вооруженных сил на направлении по сравнению с началом лета, например?

— Многое меняется. Начиная с мощности вооружения и усиления помощи от иностранных партнеров, заканчивая обученностью личного состава.

Это опыт боевых действий, осознание того, как противодействовать врагу: психологическая подготовка, понимание, что их место здесь, они уместны, они могут и выполняют свои задачи.

Не все в начале, даже с патриотическим настроением, были готовы к тому, что их ожидает.

— После ликвидации многих военных объектов в Крыму насколько снизилась способность врага атаковать с той стороны?

— Изменяется сознание. Как бы ни хотелось уезжать, где все “так по-домашнему”, но придется искать себе другой дом. С военной точки зрения там расположено все так, чтобы применить огонь по югу.

Оттуда они хотели положить начало своей “губернии”, раскатать губу. Они теряют достаточно мощный потенциал, потому что для них исторически это военный объект, военные базы, аэродромы. Вот для чего им Крым.

А для нас сейчас возможность все это уничтожить. Как говорится, один окурок и очень мощные потери.

Фото: Генштаб ВСУ / Facebook

— Есть ли сведения о внутреннем состоянии коллаборантов в Херсоне сейчас? Будет ли молниеносное бегство и куда им бежать?

— У меня такое впечатление, что они пытаются в том волшебном календаре, где передвигаются даты референдума, найти 13-й месяц года. Чтобы в том месяце поставить ту причудливую дату референдума.

Но наши украинские календари им точно не подходят. Надо им ехать к себе на Россию и там реализовывать планы по этому календарю. А если серьезно, то они уже все упаковали.

Даже те бюллетени, которые они опубликовали как оправдание, что они хоть что-то делали там. Когда они будут убегать, им не будут рады нигде. Предателей и ренегатов никто нигде не любит. Наверное, их никто в школе не учил. Провтыкали.

— ОК Юг сообщал об уличных боях россиян, которые они устраивают, чтобы обвинить ВСУ в обстрелах мирного населения. Как еще захватчики пытаются дестабилизировать ситуацию в регионе и дискредитировать наших защитников?

— Пытаются любым способом это сделать: с переодеванием в нашу форму, с вывешиванием наших флагов на своей технике, которой потом обстреливают мирные дома. Очень гнусные и примитивные провокации.

Иногда это эффективная игра на нервах людей. В этих тяжелых гуманитарных условиях, которые они и создали, они потом предлагают людям лекарства и пищу, показывают себя освободителями.

Но мы благодарны людям, которые, согласно информации движения сопротивления, держатся и убеждены, что ВСУ приближаются.

Фото: Оперативное командование Юг / Facebook

— После ЗАЭС оккупанты взялись обстреливать Южноукраинскую АЭС. Насколько ситуация там сейчас контролируется ВСУ и какие возможные сценарии наступления угрожающей ситуации в случае продолжения обстрелов?

— Это типичный техногенный шантаж, который они используют. Но они живут на той же планете, что и мы. И радиация не выбирает, кого поражать. Понятно, что им безразлично на это.

Все же обезопасить в идеале эти объекты мы пока не можем. Нет закрытого неба. Основная специфика опасного влияния на них — это ракетные удары.

Соответствующие структурные службы проводят работу с местным населением, с населением регионов, которые могут первыми попасть под вероятное влияние техногенной катастрофы.

Но не нужно выгребать весь йод из аптек и дышать морским воздухом. Надо понимать одно: информация и паника — это тоже оружие врага.

— Председатель Херсонской ОВ Ярослав Янушевич сообщал о полностью разрушенных населенных пунктах, которые уже удалось освободить нашим защитникам. В Князевке разрушены все дома, в Высокополье — на 80%. Как там ВСУ встречали местные и в каком состоянии?

— Встречали наших очень тепло, вы видели видео. Действительно, там развалины. Военные, в той части работы, что их касается, участвуют в эвакуации, организуют коридоры.

После всего пережитого, продолжавшегося месяцами психологического давления оккупантов есть смысл вывозить людей из тех условий даже после деоккупации. Мы все для этого делаем вместе с волонтерами.

Фото: Оперативное командование Юг / Facebook

— Способствуют ли местные жители оккупированных территорий ВСУ и как?

— Да, действительно, все же не зря эти оккупационные войска в перехваченных разговорах говорили, что они не решались брать питьевую воду у местных, несмотря на то, что никто им ничего не мог из своих доставить из-за уничтоженной логистики.

Они действительно боялись, что их отравят. Мы же знаем эти истории с бабушками, которые кормили оккупантов ядовитыми пирожками.

Местное население, насколько оно имело возможность в тех условиях давления, все равно противодействовало происходящему. Передавали нам информацию, поддерживали друг друга, когда кто-то терял веру.

— Какие самые тяжелые районы юга сейчас для дальнейшей деоккупации?

— Любой район, где есть оккупанты, для нас дорог и тяжелый для деоккупации. Ценой приложенных усилий каждое из направлений сложно, но отвоевывается, потому что захватчики дерутся, пытаясь крайне доказать, что они что-то удержат. Но ничего у них не получится.

Фото: Оперативное командование Юг / Facebook

— Наш традиционный вопрос ко всем героям. В чем сила украинцев?

— Я считаю, что сила украинцев именно в том, что у нас есть прекрасная способность сделать глубокий вдох и держать его столько, сколько потребуется, чтобы “выдуть” врага.

Главное фото: Oleksandr Gimanov / Kyiv Independent 

Журналист Владимир Золкин впервые взял интервью у пленного “кадыровца”. Тот рассказал ему об отношении к солдату в российской армии, а также о том, что их позиции неоднократно обстреливали с территории так называемой ЛНР.

А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!