История, запечатлевшаяся на телах: фотограф Марта Сырко о шрамах, ранениях и украинцах в кадре

Говорят, что человечество сохранило свое существование благодаря умению рассказывать истории и передавать свой опыт следующим поколениям. Эти рассказы передавались из поколения в поколение с помощью наскальных рисунков к книг, живописи и фотографии нашего времени.

Но если слова зависят от языка, которым зритель владеет, то визуальная составляющая практически всегда универсальна.

О нашем настоящем и современной войне двух противоположных миров тьмы и света в своих работах рассказывает украинский фотограф Марта Сырко.

Совместно с проектом эстетической медицины Неопалимі, который помогает украинцам с повреждениями кожи, появившимися в результате российской агрессии, фотограф пошла дальше. Она рассказывает человеческие истории, запечатлевшиеся на их телах навсегда в результате тяжелых боевых действий на нашей земле.

Марта Сырко рассказала Вікнам о фото для проекта эстетической медицины Неопалимі, где находит вдохновение на работу во время войны и как ей удается рассказывать истории людей с помощью камеры.

— Марта, сейчас ваши работы просто впечатляют. Но помните ли вы, как впервые взяли фотоаппарат? И какой была ваша первая съемка?

— Я снимаю с 16 лет. То есть уже около 12 лет этим занимаюсь. Так сложилось, что с первых съемок это была работа с людьми — портреты и ню-фотография. Так что телами я начала интересоваться довольно давно.

— Если посмотреть ваши соцсети, то можно заметить, что раньше вы больше делились коммерческими съемками, то есть это были в основном фото клиентов. Сейчас практически каждая ваша фотография — это уже как картина. Как вы чувствуете, как изменился стиль и направление ваших съемок?

— Так сложилось, что не всегда в коммерческой фотографии нужно полностью использовать вот этот так называемый арт. К тому же я сама по образованию искусствовед, и потому почти в каждой работе какие-то нотки определенного жанра из видов искусства у меня присутствуют.

И если говорить о градации изменений фотографий, то, по-видимому, изменения произошли именно из-за изображения тел. Примерно четыре года назад я начала исследовать разнообразие. То есть что угодно, что связано с нестандартным изображением телесности или неприятием общества.

Мне стало это интересно, потому что если посмотреть на рекламу или какие-либо изображения современных фотографов за рубежом, то это разнообразие там присутствует уже давно.

А, например, первые фотографии, которые я делала с людьми с избыточным весом, если можно так сказать, у нас они в обществе воспринимались с довольно активными обсуждениями. Потому я начала исследовать этот вопрос.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Марта Сирко (@martasyrko)

Раньше я работала только с моделями или людьми модельной внешности. Приблизительно это были люди моего возраста. Я была 20+ лет, и все модели были такого же возраста. Сейчас я уже снимала и старших людей. И это тоже было частичное обнажение.

Вообще я не снимаю ничего эротического, открытого. Это всегда прикрытые части тела, но акцент именно на телесности, а не на одежде. Мы используем ткани, частицы, чтобы прикрыть то, что нужно прикрывать.

— Как вы решили запечатлевать рассказы героев, чья история практически написана на их телах?

— Это, вероятно, пришло с опытом. Из-за того, что у меня проводились съемки в довольно интимной обстановке, обычно один на один. И, наверное, поэтому душевность раскрывается, потому что мы общаемся с человеком, когда я снимаю.

Знаете, это как встретить в поезде человека, которого ты больше никогда не увидишь и можешь рассказать ему все что хочешь. Затем ваши пути расходятся. Вот я почему-то себе такие параллели провожу с этим. Что-то в этом есть.

— Сейчас многие фотографы перешли в новое для себя состояние — военной фотографии — и снимают боевые действия или их последствия. Однако когда смотришь на ваши новые работы, то понимаешь, что и это может быть военная фотография. Как вы думаете, что мы можем сейчас называть военной фотографией?

— Я хочу прежде всего поблагодарить тех фотографов, которые работают в горячих точках. Потому что я понимаю, что физически не смогла бы это делать. Я не такая выносливая из-за здоровья.

Но они показывают реальность такую, как она есть. Это абсолютно документальная журналистская фотография, которая должна быть.

И сейчас наших фотографов представляют на всех выставках. Всюду их показывают, они стали очень известны.

Это очень хорошо, потому что благодаря этому они напоминают каждый день, что война продолжается и об этом не нужно забывать.

Читать по теме

Только украинец знает, как показать эту войну искренне: Константин и Влада Либеровы о фотографии под призмой боевых действий

Константин и Влада Либеровы рассказали, почему их фотографии всегда настолько проницательны.

— Сейчас на украинцев и наши достижения смотрит весь мир. Какие отзывы вы получаете из-за границы на свои работы? По вашему мнению, как фотографии и искусство доносят правду тем, кто не может ее прочитать на словах из-за незнания языка?

— Мне важно напоминать о войне любым образом. У людей идет своя обычная жизнь. И эти новости, которые они видят каждый день, они к этому привыкают.

Вот у нас уже почти год с начала полномасштабного вторжения. Я уверена, что они помнят, очень сопереживают. Но жизнь продолжается, и внимание потихоньку угасает.

Поэтому нужно любыми способами о себе напоминать. Я думаю, что нам нужно культурно продвигаться.

— С чего началось ваше сотрудничество с проектом Неопалимі?

— Вообще все началось с того, что я фотографировала военных. Я нашла своего первого героя Сашу Терена. И у него как раз нет обеих ног.

Мы познакомились с ним в интернете. Лично в жизни встретились уже в реабилитационном центре. И, таким образом, я его привезла в фотостудию, и мы делали первую съемку.

Так что непосредственно первые мои съемки были именно с военными. Позже уже организация Неопалимі увидела первые фотографии. Я написала, что дальше ищу героев, мне интересно это делать. Они со мной связались и спросили, интересно ли мне поснимать людей с ожогами кожи.

И так сложилось, что наш первый герой из Неопалимых, Илья, был тоже военным. После съемки он сразу поехал на ампутацию ноги. У него было очень сложное повреждение конечности, и ее не удалось спасти.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Вогонь запеклих не пече⚡️ (@neopalymi)

Он пошутил, что как раз подошел под два проекта. У него остались сложные ожоги на лице, и сейчас он также проходит реабилитацию.

То есть так сложилось, что Неопалимі работают и с гражданскими, и с военными. Помогают всем, чтобы пролечить ожоги. И я тоже в этом заинтересована, потому что это касается более эстетической части.

— Как вы ищете героев для своих снимков? Легко ли люди соглашаются или приходится долго уговаривать героев этого проекта?

— Сейчас помогает интернет. У меня нет цели достичь какой-то цифры. Просто проект продолжается, я фотографирую, общаюсь с героями.

Пока у меня еще состоялись две съемки с Неопалимі, и, возможно, будет еще два героя. Потому что сейчас многие лечатся во Львове.

Не многие соглашаются на такую съемку. Я тоже понимаю, что это очень сложно.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Марта Сирко (@martasyrko)

Думаю, это больше страх перед камерой. Частичное обнажение — это довольно сложно.

Я хотела бы, чтобы наше общество становилось более открытым. Чтобы у нас не было так много комплексов.

В Европе люди очень легко, например, раздеваются в саунах. И вот я вижу, как они легко относятся к своему телу, они не комплексуют. Нет каких-то страхов себя показать.

То есть они свободнее себя чувствуют. И так же относятся совершенно одинаково ко всем.

— Встречаются фотографы, которые очень любят ретушировать все неровности на коже и убирать так называемые “недостатки”. Как вы обрабатываете свои работы сейчас, чтобы сохранить подлинность истории, запечатлевшейся на них?

Сейчас тенденции меняются. Все идет к тому, чтобы показывать более жизненные истории людей и изображения лица.

И так же я считаю, что хороший фотограф с помощью света может многое скорректировать, то, что, например, человеку лично не нравится.

Затем гораздо меньше можно использовать ретушь и делать это все более реалистичным.

Читать по теме

На носилках остается багровое пятно крови. Жора констатирует время смерти. История утраченной жизни от фотографов Либеровых

Еще утром сердце этого бойца билось в унисон с собратьями. Теперь за каждый его стук борется врач в медеваке.

— В наше время даже, казалось, устойчивому к внешним факторам человеку достаточно непросто справиться со всеми трагическими событиями. Откуда вы берете силы, чтобы продолжать свою работу?

— У меня есть силы, потому что я в принципе в тепле, у меня есть что поесть. Такие банальные вещи, но я этому очень радуюсь.

Потому что как только я вспоминаю, что нашим военным гораздо сложнее, то и силы появляются.

Думаю, что силы будут продолжать появляться. Главное, чтобы у нас все вышло.

— Как вы думаете, что придает сил вашим героям в кадре, чтобы пережить то, с чем им пришлось столкнуться?

— Дело в том, что не у всех героев позитивный взгляд на жизнь после этого. Но я хочу, чтобы у них все вышло.

Есть много тех, кто видит, что все действительно изменилось, продолжает дальше жить и мотивирует других. И есть совсем другой взгляд у людей.

Мне очень хочется, чтобы и у них все получилось, чтобы они захотели жить, чтобы поняли, что выжили по какой-то причине и смогли мотивировать других. Я за них действительно переживаю.

Мы их поддерживаем, но мы можем ходить, у нас все хорошо. И такая поддержка моментальна, а этому человеку так жить всю жизнь.

Я думаю, главное, чтобы о них не забывали. Самое малое, что мы можем сделать, — это словесно поддерживать.

Что еще? Думаю, нужно больше с этими людьми общаться и не забывать о них. Нужно, чтобы мы их интегрировали, чтобы они работали, были социально активными.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Марта Сирко (@martasyrko)

— История какого героя ваших работ вам запомнилось больше всего?

— Моя эмпатия довольно сильна, и я прониклась каждой историей героя. Я стараюсь поддерживать с ними связь, искренне общаюсь, потому что хочу знать, как у них дела.

Не могу выделить кого-нибудь одного. Мне все они стали достаточно близкими.

К примеру, вчера у меня была героиня из Мариуполя, которую я фотографировала. Она гражданская, а не военная. Но она также пострадала очень сильно из-за обстрелов, и у нее сложности именно в том, чтобы вернуться к обыденной жизни.

У нее остались конечности, но у нее 45% ожогов кожи, и это достаточно много. То есть у нее нога, спина, руки в красных и синих ранах. Но она очень позитивная и говорит, что жизнь продолжается.

Таким образом она ободряет других пострадавших людей своими положительными взглядами на жизнь. Я была поражена, если честно. Она меня еще и приободрила во время съемки.

— Какую фотографию еще хотелось бы сделать в своей жизни?

— У меня просто желание их делать. За столько лет я продолжаю любить свою работу и жить этим занятием каждый день. И еще к себе придираться, что я что-то не так хорошо сделала, как хотела бы.

Пожалуй, хотелось бы создать лучшую работу, чем я проделала сегодня.

Переглянути цей допис в Instagram

Допис, поширений Марта Сирко (@martasyrko)

— Что для вас Украина?

Украина — это действительно Родина. Меня сюда тянет. Я не могу иначе.

Понимаю, что сейчас такая ситуация, что я работаю культурно в других странах, но все равно мое родное здесь.

Украинская киноиндустрия всегда рефлексировала на актуальные исторические события. Не обходит она и тему российско-украинской войны. Некоторые актеры и режиссеры не смогли просто “играть” военных в фильмах, поэтому пошли в военкомат в первый день великой войны.

Среди них оказался известный украинский режиссер, актер, а сейчас военный Ахтем Сеитаблаев, который в интервью рассказал об уместности фильмов о войне и российских нарративах в Крыму.

---

А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!