Тряпки с личинками вместо прокладок. Как РФ удерживает гражданских пленных — интервью с Людмилой Гусейновой

Сексуальное насилие связанное с конфликтом (СНСК) — еще один вид оружия, который используют россияне в войне против украинского народа.

Как у войны нет лица, так и для насилия — пола и возраста. СНСК — это военное преступление, которое в зависимости от обстоятельств квалифицируется как преступление против человечности или преступление геноцида.

СНСК не только нарушает фундаментальные права человека, но и является грубым нарушением международного гуманитарного права, в частности Женевских конвенций и Римского устава Международного уголовного суда.

В условиях вооруженной агрессии России против Украины, случаи СНСК фиксируются на оккупированных территориях, в плену и во время боевых действий, что подчеркивает системный характер этого преступления и необходимость всестороннего расследования и наказания виновных.

Помощь тем, кто пережил подобный опыт, а также привлечение виновных к ответственности — это важные направления, в которых уже проводятся работы государственных и негосударственных институций, организаций. В частности, помощь в решении экономических, социальных, культурных, психологических и других проблем женщинам, пострадавшим из-за сексуального и гендерно обусловленного насилия, оказывает общественная организация Нумо, сестри!

Ее директором является правозащитница и бывшая гражданская пленница Людмила Гусейнова. Она согласилась пообщаться с Вікна-новини о деятельности общественной организации, а также рассказала об иностранном опыте, который может перенять Украина в вопросе противодействия СНСК, как помочь женщине после пережитого насилия и возможно ли восстановить справедливость и привлечь виновных к ответственности за совершенное.

Читать по теме

Страдают как женщины, так и мужчины. ООН отчиталась о сексуальном насилии во время войны в Украине

В ходе заседания Совбеза ООН был зачитан отчет о сексуальном насилии в условиях войны. Читай, сколько украинцев пострадали в результате насилия со стороны россиян.

80% пленных переживают сексуальное насилие

Сразу после освобождения из российского плена до недавнего времени Людмила Гусейнова активно занималась коммуникационной работой в СЕМА Украина — части глобальной мировой сети SEMA NETWORK.

6 декабря 2024 года женщина инициировала и возглавила ОО Нумо, сестри! — организацию, целью которой является объединять, поддерживать и помогать женщинам, пострадавшим во время войны.

В частности, эта работа касается помощи женщинам, пережившим СНСК.

— Вы были инициатором создания общественной организации Нумо, сестри! и вы, собственно, являетесь и членом общественной организации СЕМА Украина. Расскажите, пожалуйста, какая сейчас основная работа Нумо, сестри! и чем он отличается от работы организации СЕМА Украина?

— Большой разницы нет. Я считаю, что таких организаций в Украине должно быть еще больше. К сожалению, это соответствует тому количеству случаев, которые происходят с 2014 года и продолжают происходить до сих пор на ВОТ и в местах незаконного содержания украинских гражданок и граждан в плену.

Работа в Сема Украина принесла мне огромный опыт. Почему мы решили, что необходима еще одна организация? Потому что остается огромное количество женщин, которые находятся сейчас в плену.

Они нуждаются в особом внимании и понимании. Женщины, которые длительное время находились в плену или продолжают там пребывать, страдают не только от сексуального насилия.

И это факт, что почти 80% таких женщин, и мужчин тоже, переживают сексуальное насилие в плену.

Они страдают от страшных пыток. От лет несвободы, не имея возможности видеть и слышать своих родных, без медицинской поддержки. И это страшные испытания, многослойная проблема, которую человек не может решить самостоятельно.

Мы решили, что необходима такая организация, где должны думать и искать новые направления работы с такими людьми и продолжать заниматься другими женщинами, пережившими СНСК во время временной оккупации.

Вместе с тем мы также видим большой объем работы среди тех женщин, которые выехали за границу и вообще не понимают, через что они прошли — к сожалению, у нас до сих пор не хватает осведомленности о СНСК и его проявлениях среди людей, — объясняет Людмила Гусейнова.

Так, по словам правозащитницы, иногда женщины не осознают, что именно они прошли, или просто не готовы говорить о травматическом опыте.

Не всегда семья понимает, какие сложности женщина или мужчина испытывают в течение того времени, пока умалчивают свою историю.

— Мы понимаем, что эту проблему невозможно решить пятью или десятью сеансами психологической поддержки. Чтобы пережить это, нужна холистическая помощь.

— Какие основные направления помощи вы сейчас оказываете?

— В первую очередь это, безусловно, психологическая поддержка, ведь если человек не будет хотя бы немного стабилизирован в своем психологическом состоянии, поймет ли другие свои потребности? Я думаю, нет, — говорит Людмила.

Недавно был принят Закон №10132 о безотлагательных репарациях украинцам, пережившим сексуальное насилие во время войны. Речь идет о финансовых выплатах, неотложной медицинской и психологической помощи, юридической поддержке.

В то же время, нормативное определение сексуального насилия, связанное с вооруженной агрессией Российской Федерации против Украины, имеет разновидности. Это, в частности:

• изнасилование;
• принудительная беременность;
• принудительная стерилизация;
• принудительный аборт;
• принудительная проституция;
• сексуальная эксплуатация;
• принуждение к половому акту с третьим лицом;
• принуждение к созерцанию полового акта;
• сексуальное рабство;
• кастрация;
• увечье гениталий;
• принуждение к обнажению;
• любая другая форма сексуального насилия соответствующей тяжести;
• угрозы изнасилования.

— Чем больше мы об этом говорим, обращаем внимание, что это военное преступление Российской Федерации против граждан Украины, тем больше стремление справедливого наказания для преступников.

И мы видим больше обращений в Генеральную прокуратуру с просьбой открыть уголовное производство. Сейчас государство делает огромные шаги в развитии этого направления — подписано рамочное соглашение с офисом Прамилы Паттен (спецпредставитель Генерального секретаря ООН по сексуальному насилию в условиях конфликтов — ред.), стоит также отметить и вклад Ольги Стефанишиной (вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины — министр юстиции Украины — ред.) и правительственной уполномоченной по гендерной политике Екатерины Левченко.

Мы редко благодарим за что-то народных депутатов Украины, но сегодня я имею такое моральное право — в частности, Марине Бардиной за создание и продвижение Закона №10132, который определяет статус пострадавших от СНСК.

В течение двух лет моей свободы я вижу вовлеченность государства и понимание необходимости, — отметила правозащитница.

Недавно четыре украинских правозащитных организации, среди которых Нумо, сестри!, СЕМА Украина и ОО 29 декабря (занимается поддержкой мужчин, пострадавших в плену), обратились к генеральному секретарю ООН с требованием внести Россию в так называемое письмо позора — list of shame.

Это касается тех преступлений, которые российские оккупационные власти совершают на временно оккупированных территориях.

— Российская верхушка не наказывает за это солдат, представителей своей так называемой власти. Я очень надеюсь, что письмо будет учтено, и мы начнем вести огромную информационную программу в поддержку этого обращения.

Это делается не только для того, чтобы Россию наказали. Все знают, что Россия — страна-агрессор, страна-террорист.

Но если РФ внесут в это письмо позора, то присутствие российских миротворческих компаний в какой-то части мира будет невозможно.

Потому что страна, совершающая такие страшные преступления среди мирного населения на временно оккупированных территориях Украины, не имеет права вести миротворческие миссии где-либо, — объясняет Гусейнова.

Читать по теме

Люди, которые исчезли для закона: гражданские пленные — почему им трудно доказать свой правовой статус

Минреинтеграции установило факт лишения свободы 4337 граждан Украины. Из них 763 — гражданские пленные. Но им очень сложно доказать факт плена и получить помощь. Почему — читай в материале.

Репарации гражданским пленным: как работает Закон №10132

В 2023 году в Украине заработал реестр пропавших без вести лиц, в том числе гражданских. До того момента у нас не было официальных реестров гражданских пленников, не было человека, который отвечал бы за это подразделение работы.

Также недавно президент Зеленский подписал Закон №10132 о безотлагательных репарациях украинцам, пережившим сексуальное насилие во время войны.

— Можете ли рассказать, как эти изменения влияют на жизнь людей, прошедших такой опыт?

— Я снова возвращаюсь почти на два года, когда вышла из плена. Для меня самое главное было кричать миру о тех, кто там остался. Ведь я еще чувствовала их руки на своих, помнила, как они умоляли: не забудьте!

Я не могу забыть их слезы и глаза, смотревшие на меня с надеждой.

Для меня это до сих пор невыполненная обязанность. А именно обязанностью я это и считаю перед теми девушками, женщинами, которые до сих пор остаются в плену.

Когда я вернулась, думала, что страна знает их имена, истории, борется за этих героинь ежеминутно. Так должно было быть. Я так считала, потому что боролись за меня.

Но оказалось, что о многих просто не знают.

Когда я кричала об этих девушках, стучала во все двери, то услышала такие слова от одной из представительниц государства: “Не надо говорить об этих людях, потому что это увеличивает их стоимость при обмене”.

Я была удивлена. Как еще можно увеличить стоимость жизни женщины, которая, например, была в плену с 2017 года? Она заплатила страшную цену, годы своей жизни, здоровье!

Мы должны об этом говорить, страна и весь мир должны это знать!

Это страшные цифры — количество тех людей, которые прошли плен и каким-то чудом их родные самостоятельно вырвали их из этого. Было такое, что выкупали из плена.

Но есть множество людей, о которых мы узнаем, потому что они просто погибли в этом плену. Их там убили. К сожалению, убийства продолжаются. И мы узнаем только те имена, которые более или менее известны.

Как недавно мы узнали о журналистке Виктории Рощиной, молодой женщине, которую замордовали в плену. Но о других мы не знаем.

О Законе №10132 о репарациях и полной холистической помощи для пострадавших — он уже начал работать.

Мы называем это репарациями, хотя это, возможно, не очень-то соответствует тому, как оно должно звучать, ведь репарации должна платить страна-агрессор, — объясняет Людмила Гусейнова.

По данным на 23 декабря 2024 года, было получено 623 обращения (323 от мужчин и 247 от женщин, 13 — в отношении детей). На ту же дату в рамках проекта уже выплачены репарации 409 лицам (223 мужчинам, 179 женщинам и семи детям).

Сейчас репарации предоставляются на средства иностранных доноров. Однако Людмила Гусейнова надеется, что уже с 2025 года они будут покрываться на средства РФ.

Читать по теме

Мужчины обращаются чаще — сколько украинцев подали на репарации из-за сексуального насилия

Представительница правительства Екатерина Левченко заявила, что это разрушает стереотип о сексуальном насилии как сугубо женской проблеме.

Как возвращают гражданских пленных в Украину

Одна из главных задач, стоящих перед Украинским государством, — возвращение из плена своих людей. Очередное подтверждение военных преступлений России — пленение гражданских лиц.

Ведь если военные подпадают под действие Женевских конвенций, то гражданские люди вообще не должны оказываться в неволе оккупанта. Возвращать таких людей очень сложно, и часто правозащитники советуют подписывать все бумаги и надеяться на обмен пленными.

— В этом году (2024 — ред.) было освобождено несколько женщин из моего личного списка. Это те, кого я знала, чьи истории рассказывала на международных площадках, обращалась лично к представителям разных стран, к иностранным журналистам с просьбой рассказывать о них, обращать на это внимание.

В этом году, после шестилетнего незаконного содержания, была освобождена Елена Пех . Ее состояние здоровья ужасное, сейчас она лечится в Германии, нуждается в серьезных операциях. Но она несокрушима. Она сильна духом.

Я хочу подчеркнуть, что эти женщины — не жертвы. Это люди, которые пережили. Это слово воплощается в их лицах: они пережили, выжили, и они не потеряли своих красоты, достоинства.

Несколько месяцев назад вернули из плена еще двоих женщин, также из моего личного списка. Это Елена Фидарук и Марина Юрчак. Они провели в плену семь лет, и я счастлива, что мы их увидели.

Они уже возвращаются в общество с желанием помогать другим. Но нужно понимать, что и наша помощь им все еще нужна.

Их истории — моя боль. Как Наталья Власова. Ее удерживают в плену с 2019 года, а когда арестовали — дочери было всего два года. Все это время она не видит родного ребенка.

Это Светлана Довгаль, также с 2019 находящаяся в плену россиян. Еще одна женщина, Светлана Головань, пленная с 2019 года. У нее осталось две дочери, младшей на тот момент было четыре.

И дети забывают своих мам. Поэтому я акцентирую на более профессиональной помощи семьям пленных.

Я знаю, что там творилось, потому что практически все эти женщины прошли Изоляцию (тюрьма, созданная после захвата Донецка российскими войсками в 2014 году — ред.). Я была в Изоляции, я понимаю, через что они прошли.

Кроме издевательства, сексуального насилия, невозможности получить какую-либо медицинскую помощь, потерю женского здоровья и времени для женщин родить ребенка, они теряют то, что никогда в жизни не вернут.

Они упускают возможность видеть, как растут их дети. И это трагедия. Я видела слезы после пыток, после сексуального издевательства. Когда у них что-то болело и не было возможности помочь.

Но это не сравнится с теми слезами, с криками, когда они вспоминали своих детей.

Это самое страшное, — вспоминает бывшая пленная.

Читать по теме

Я видела такое, что простые люди и представить не могут: Тайра о пытках, плену и боях за Мариуполь

“Я не могу спокойно гулять и наслаждаться солнышком и морем, пока мои товарищи подвергаются пыткам”, — говорит Тайра после освобождения.

Российский плен: что переживают украинские женщины

В 2023 году Людмила Гусейнова совместно с украинской военной и бывшей пленной Анной Олсен были в США на встрече с американскими представителями власти. Там Анна говорила, что к женщинам в плену относятся даже более жестоко.

— Это правда? И если да, то почему?

— Мне трудно сказать. Анна была в плену вместе с военными девушками. И, да, они переживали страшные пытки и насилие, издевательство.

Наверное, потому, что украинская женщина независима сама по себе, по своей природе. Человек, который тебя пытает — насилует не тело, а твое достоинство.

Преступник хочет уничтожить именно достоинство. Так что когда у него не получается, это раздражает. Им кажется, что когда женщина беззащитна, а ты еще одеваешь на нее наручники на руки, мешок на голову, то она тебе покорится. Нет, мы не подчинялись этим преступникам.

Я помню следователя, который постоянно ожидал, когда я “оскотинюсь”. Меня специально все эти три года держали в камере с уголовницами, женщинами, которые были так называемыми ополченками и убийцами. И это невозможные условия содержания. Просто невозможные. И он постоянно этого ждал.

Меня привозили к нему на допросы не так часто — раз в три-четыре месяца. В наручниках, с мешком на голове. По моему телу ползали клопы.

И от меня воняло, потому что меня просто не выводили на улицу ни разу за все эти годы.

Он бил меня палкой, чтобы не пачкать руки об мое тело. И зажимал себе нос, потому что действительно — воняло очень страшно.

Но невозможно убить достоинство, втоптать его в грязь, испачкать человека, если оно есть от природы. Я уверена, что практически у всех наших украинских женщин есть это достоинство, и сломать, испачкать, уничтожить его невозможно, — отвечает Людмила Гусейнова.

— Я понимаю, что в плену россиян нельзя говорить ни о каких условиях. Но все же, что из всего, что вы пережили и видели, является вопиющим нарушением Женевских конвенций?

— Начнем с первых дней задержания. Любой человек имеет право на защиту. Такого права у наших пленников нет. Там люди просто годами удерживаются без адвокатов.

Если уже проходят какие-то так называемые суды, то назначается пятерка “адвокатов”, которым разрешено работать с политическими. Эти “адвокаты” либо ругаются, либо откровенно говорят: “Ты сдохнешь здесь, сгниешь!”, как было с одной женщиной, которая поехала в надежде получить помощь или хотя бы какую-нибудь консультацию. Это были слова их правозащитника.

У меня был платный защитник, и это благодаря моим родным, которые заплатили большие деньги этому адвокату. Он неплохой человек, но откровенно сказал, что ничего не сможет сделать для моей защиты.

“Этого не будет, вас не отпустят. Такого прецедента не было, и они его создавать не будут. И единственная возможность выйти отсюда — это обмен”, — сказал он.

Отсутствует медицинская помощь. Мне было очень плохо, и женщины, которые были со мной в одной камере, подняли бунт — стучали в дверь, чтобы ко мне пришел фельдшер.

Он пришел и сказал, что у него абсолютно ничего нет. Уколол что-то без объяснений, и я заснула.

Нет возможности увидеть родных. Следователь, к которому писали запросы, ответил — это опасно, потому что я могу передать какую-то информацию. Так, за три года плена не было ни одного свидания с родными.

Ты находишься в информационном вакууме, ты не понимаешь, что происходит, где твои родные. Если у тебя нет хоть какого-нибудь адвоката, который что-то может передать, ты даже не знаешь, живы ли твои дети. И это ужасная история.

Нет средств гигиены. Девушки, которые не получают передачи, а таких очень много, не имеют, извините, даже гигиенических прокладок.

И все, что они могут, это из вонючих матрасов вытягивать грязные тряпочки с личинками тараканов и клопов, и из этого делать средства гигиены.

Это не просто унизительно, это и опасно, потому что происходят страшные воспаления и женские болезни, которые не лечатся, потому что нечем и никто не делает осмотров.

Это отсутствие питьевой воды, потому что ее просто нет. В последний год пребывания в плену там, в Донецке, были огромные проблемы с водой. Нас перестали выводить даже в эту подвальную, так называемую баню, где хотя бы на три минутки можно было стать под тоненькую струю холодной воды.

Все, что тебе давали в течение года, это полтора литра грязной воды из местного озера. С жучками, червями и т.д. Девушки даже кипятили эту воду как-то, чтобы пить.

И ты моешься этим над вонючей дырой, куда все ходят в туалет.

Это невозможность выйти на улицу. Иногда, не каждый день, нас могли выводить на крышу СИЗО в такие же грязные каменные боксы. Ты постоянно находишься в камере с еще 20 пленницами, которые курят круглосуточно.

За три года и 13 дней я ни разу не была на улице. Не было свежего воздуха, я не видела солнца и неба.

Женевские конвенции, наверное, многое гарантируют, но ничиго из того, что там было. Такого бесчеловечного отношения у нас даже к животным нет. И это также один из видов пыток, унижение, уничтожение человека физически и морально, — отмечает Гусейнова.

Читать по теме

Наши врачи, мужчины, просто плакали — Елена Толкачева о пытках пленников, патронатной службе Янголи и борьбе за ветеранов

Что переживают пленные азовцы, как их возвращают, с чем и кому может помочь патронатная служба Янголы: в интервью.

Как поддержать женщину после плена

— В первую очередь, это обследование и медицинская помощь. И это берет на себя Координационный штаб и организации, непосредственно занимающиеся обменом. Затем — психологическая помощь.

Первые полгода человек находится в эйфории от того, что он на свободе. К примеру, ты не испытываешь никаких проблем со здоровьем и считаешь, что у тебя все нормально.

Но эти панические атаки, бессонница и тревожность продолжаются. И только со временем понимаешь, что пережитое тобой — это ужас. Твой организм сдается и все рассыпается.

И тогда, чтобы стабилизироваться, нужна психологическая помощь.

Социальные вопросы: возобновление документов, решение бюрократических вопросов. Я помню, как не могла получить какую-то бумажку, потому что мне было тяжело находиться в помещении с большим количеством людей.

Хотя ко мне относились хорошо, но сама ситуация сбивала эмоциональное состояние, хотелось где-нибудь спрятаться. Это при том, что я сознавала, что со мной происходит.

Сейчас именно социализация и семейные отношения остаются нерешенными. Это касается не только гражданских пленников, а и военнопленных и ветеранов, возвращающихся после ранения.

Также стоит позаботиться о финансовой помощи на время, пока человек не сможет вернуться к работе. Жилье — желательно с собственным пространством для каждого такого человека.

— Чего не стоит говорить и делать в отношении человека, вернувшегося из плена, чтобы не навредить?

— Нельзя расспрашивать, что там происходило. Ждите. Наступит такой момент, когда человек сам это расскажет.

Если человек не может спать в темноте, оставляйте свет включенным. Не ссорьтесь, поймите его. Не удивляйтесь каким-то, на ваш взгляд, странным вещам, как недолгий разговор по телефону, потому что человек отвыкает от этого. Уважайте желание побыть наедине. Это нормально, потому что человек долгое время не имел индивидуального пространства, а это необходимо.

Гуляйте. Это расслабляет, позволяет дышать свежим воздухом, осознавать свободу передвижения.

Не обнимайте без разрешения. Не подходите сзади. Дайте право выбора: в еде, одежде, отдыхе и т.д. Пусть человек осознает, что он это право снова вернул себе.

И главное — деликатность, ни в коем случае не осуждайте. Жаль это признавать, но иногда даже самые родные могут не понять тебя.

Я от одного мужчины слышала, разговаривая с ним по телефону, когда его жена еще была в плену: “Она такая нервная, срывается, не может спокойно говорить, а связь и так плохая. Ну в чем я виноват? Это ее был выбор — быть такой, иметь такую ​​позицию. Я ей говорил когда-то, что не надо так делать…”.

И тогда я попросила его так не говорить. Никогда. Потому что эта женщина заслуживает уважения, ведь она себя не изменила, не подстроилась.

Я знаю, что он переживает. Знаю, что тоже устал, потому что на нем был ребенок. Но это непонимание и упрек “а вот если бы ты иначе повелась, то этого бы не было” — я очень прошу, никогда-никогда не говорите так.

Потому что это ваш родной человек. Она пострадала за свои принципы. Она пострадала за то, что просто гражданинка Украины. И неважно, сказала бы она об этом тише или громче, — подчеркнула правозащитница.

Людмила Гусейнова поделилась страшной историей, которую пережила другая гражданская пленная. Россияне забирали молодую женщину ночью, а приводили под утро — пьяную, заплаканную.

— Она кричала нам: “Все нормально, меня никто не насиловал!” А через два дня она смогла увидеться со своими детьми, всего на пять минут.

Ее шантажом заставили уехать и сделать то, что они хотят. Это было изнасилование под дулом автомата, — рассказала правозащитница.

— Важно ли запоминать черты обидчика, имя и фамилию, прозвище и т.п.?

— Я не уверена в том, что у кого-то получится в моменте задать себе цель запомнить это. Вот сейчас он со мной это делает… я не буду присматриваться, какие у него черты или слушать, как его называют.

Но все это записывается в уме. И в какой-то момент возникает в памяти. Иногда без имен, но с четкой картинкой лица, а бывает наоборот.

Следует также понимать, что большинство россиян, имеющих доступ к пленным, работают под вымышленными фамилиями. Даже в официальных документах стоят подписи под другими именами, — говорит Людмила.

Читать по теме

Они пережили ад! Как помочь родным адаптироваться к жизни после плена и пыток

Как помочь родному человеку вернуться к жизни после плена: что может сделать семья.

Опыт противодействия СНСК в мире

— Вы ездите в рабочие поездки для изучения опыта противодействия СНСК в балканских странах. Как вы думаете, как мы можем адаптировать этот опыт?

— В этом году у меня была уникальная возможность прибыть в Конго по приглашению Нобелевского лауреата доктора Дениса Муквеге. Конго имеет огромный опыт в помощи женщинам, пострадавшим из-за внутреннего конфликта в их стране.

Да, это разные причины насилия. Это не из-за полномасштабного вторжения страны-агрессора, но легче ли от этого тем девушкам, которые все равно пострадали?

Я была удивлена ​​тем, что, например, Конго — не очень богатая страна с небольшими возможностями, но там комплексно разработана помощь женщинам со стороны государства, прокуратуры и тому подобное.

В них существуют так называемые домики счастья, куда женщины после пережитого плена или насилия могут приехать и спокойно жить, получать помощь, консультации. Там с ними работают психологи.

Я удивилась, когда узнала, что во время судебных заседаний в зале обязательно присутствует судебный психолог. Он имеет право приостановить заседание, если увидел, что состояние женщины в этом нуждается.

Относительно Косово. Женщины там имеют возможность обратиться к стражам порядка через пять, десять или даже 15 лет. Тогда, когда сами будут готовы.

В них отлажена система социальной поддержки таким образом, что эти женщины пожизненно получают небольшую, но ежемесячную финансовую поддержку от государства.

— Сейчас в плену России остается неизвестное количество гражданских украинцев — это правозащитники, общественные деятели, журналисты. Как их реально возвращать?

— Не молчать. Доносить миру, что происходит, в каких условиях люди содержатся и за что именно.

В моем обвинительном акте, например, следователь написал: “Задержана за проукраинские взгляды”. Они написали, что я как иностранная гражданка находилась там с задачей от иностранных структур.

А какие у меня должны быть взгляды, собственно, на территории Украины? У гражданки Украины!

И это единственный повод для них: если у тебя проукраинская позиция — ты должен быть в тюрьме.

Если мы будем молчать об этих пытках, то Россия будет убивать людей, насиловать их, совершать другие виды сексуального насилия в отношении этих людей.

Надо потребовать включения России в письмо позора и исключения из любых правозащитных структур. Обращаться к партнерам России: “Вы сейчас подписываете договор о каких-то экономических отношениях с убийцами, насильниками”, — отмечает Людмила Гусейнова.

Плен — это ад на земле. Восстановление после этого будет продолжительным и нелегким, и чтобы помочь себе или человеку рядом справиться с этим опытом, рекомендуем прочитать советы специалиста — как восстановиться морально и физически после плена.

А еще у Вікон есть крутой Telegram и классная Instagram-страница.
Подписывайся! Мы публикуем важную информацию, эксклюзивы и интересные материалы для тебя.