Я на шестом месяце, а комбат посмотрел и говорит: “Подписываем контракт!” Сильное интервью с Алисой Шрамко с позывным Доля

Алиса Шрамко с позывным Доля — санинструктор Фастовского ДФТГ, субинструктор в Добровольческом медицинском батальоне Госпитальеры и мама.

Она не только родила второго малыша во время полномасштабной войны, но и продолжала учить украинских бойцов тактической медицине буквально с ребенком на руках.

Эта история — часть совместного проекта Вікон и СТБ ко Дню матери. Он является посвящением несокрушимым украинским мамочкам, которые во время полномасштабной войны рожают новых украинцев, чтобы жизнь продолжалась. И становятся щитом для своих детей. Больше читай в спецпроекте Мадонна. Жизнь продолжается.

Какие были ваши первые мысли, когда узнали о начале полномасштабной войны?

— О том, что полномасштабная война будет, сомнений у меня и моего окружения не было. Просто никто не знал точно, когда это начнется. 24 февраля утром, когда я услышала взрывы, первым мнением было “Блин, как не вовремя!” Потому что единственное, как представляла свои действия во время полномасштабной войны, это активное сопротивление, участие в боевых действиях.

А тут я с животом, причем беременная с определенными осложнениями, должна была дольше лежать в больнице на сохранении, а тут такая ситуация…

Поэтому, прежде всего, решила покинуть город Киев, выехать к друзьям за город, потому что сразу прикинула себе оккупацию столицы возможную и жизнь в осаде. Понимала, что мне со старшим ребенком, которому было семь лет, и с животом здесь делать точно нечего. Не будет ведь ни еды, ни санитарии, ничего. Поэтому решила переехать в село под Киев. Хорошо, что оно оказалось не по Житомирской трассе, а по Одесской. От нас где-то в 13 километрах российская армия была остановлена, и боевые действия шли не в непосредственной близости к нам.

Быть беременной во время войны – как это?

— Чтобы дать ответ на этот вопрос более лаконично и сдержанно, наверное, можно сказать, что это плохо. Независимо от того, какую роль в обществе планируешь себе играть во время полномасштабной войны: быть беженкой, волонтером или участницей боевых действий.

Везде беременность – определенный уязвимый период, требующий особого внимания, не позволяющий рисковать собой. Есть большой страх, что я могу где-то не досмотреть за малышом и каким-то образом нарушить его развитие.

В то же время чрезвычайно велика душевная моральная боль за то, что я не могу сейчас ехать на место боевых столкновений и помогать нашим солдатам, становиться непосредственно к оружию, к эвакуации раненых.

В общем, я не готовилась к тому, чтобы встретить полномасштабную войну беременной.

А какие были самые большие трудности, с которыми вы сталкивались во время беременности и рождения ребенка в условиях войны?

— Из того, что мне запомнилось, наибольшей трудностью было отсутствие провизии в нашем поселке из-за логистических проблем, непонятности ситуации и общественной панике. В магазинах в первый день закончилась любая еда. Единственное, что я смогла докупить, это остатки старых дорогих сухофруктов. Потом через неделю в другой магазин привезли смалец. И это все в принципе все, что было на витринах.

Благодаря фастовскому хлебзаводу, у нас время от времени завозили хлеб. И это был большой праздник.

Наверное, из-за своих определенных родовых травм и из-за того, что у меня очень большая часть рода погибла во время голодоморов, у меня был огромный страх.

И когда поняла, что еды может не быть, что я и дети можем погибнуть просто из-за отсутствия еды, было очень страшно. Мы делили все очень ограниченными порциями, не ели на рассвете, а старались растянуть пищу, поскольку было совершенно непонятно, когда она появится снова.

Моя сестра из госпитальеров Мавка через некоторое время направила целую машину с гуманитарной помощью в наш поселок. Мы распределили ее между теми, кто больше всего нуждался, и это дало немножко покой.

За что беспокоились больше во время беременности?

— Думаю, этот вопрос уже содержит ответ. Конечно, во время беременности каждая мама заботится о жизни и здоровье того ребенка, которого носит в утробе. Это было самым большим моим переживанием. Смешно и приятно было услышать звонок своего гинеколога, которая сказала не переживать, ведь природа так устроена, что ребенок из меня будет забирать все, что ему нужно. Даже если я не буду есть ничего, то он заберет из моих тканей нужные ему элементы, и будет развиваться нормально.

Это была, конечно, попытка поддержки, но немного сомнительная, ведь я все равно переживала, особенно оказаться в плену.

Ведь с моей биографией мне не удалось бы избежать жестоких насильственных действий в отношении меня, моего плода и старшей дочери со стороны оккупантов.

А какие способы находили, чтобы успокоиться и стабилизировать моральное состояние?

– Как ни странно, был интернет. В моем информационном пространстве есть художница Ольга Машевская, которая нерушимо в Киеве встречала полномасштабное вторжение. Она решила морально поддерживать детей, женщин и всех нуждающихся. Создала бесплатные онлайн мастер-классы по самчиковской росписи.

Ее голос спокоен, несмотря на воздушные тревоги и взрывы, уверенные мастерские движения кисточки. Когда она творила, волнение куда-то девалось.

Она очень успокаивала меня, мою дочь и еще одного соседского ребенка, который к нам приходил.

Мы все садились вместе и рисовали онлайн с Ольгой. Эти картинки все еще хранятся у меня на память. Напоминают о временах, когда движения кисточки эти яркие цветы действительно упорядочивали все внутри и давали возможность набраться сил, смелости и стойкости.

Были ли проблемы с медицинским обслуживанием?

— В конце февраля и в марте я даже не потыкалась в больницы, потому что они не работали в штатном режиме. Был ужасающий дефицит топлива, опасность на дорогах. Соответственно я старалась лишний раз не ездить туда.

В то же время был достаточно сильный дефицит обследований и частных консультаций. Да, этого, конечно, не хватало. Учитывая, что у меня была определенная патология беременности, я должна быть под пристальным наблюдением и, возможно, госпитализирована. Но я понимала, что госпитализация сейчас очень опасна для моей жизни и жизни моих детей, поэтому не соглашались.

Пришлось просто довериться Богу, собственной интуиции и жить, как мне подсказывал опыт, знание и чувство.

Как происходили роды во время войны?

— Поскольку беременность у меня была с определенной патологией, я должна быть госпитализирована с 28-й и до 40-й недели. Но понимала, что сейчас я очень нужна на свободе, а не в больнице.

Я преподавала тактическую медицину, начиная с марта, когда в феврале стало ясно, что в нашем территориальном обществе нет больше таких медиков. Были гражданские медики. Я их пыталась научить, но ни один из них не оказался пригодным, чтобы работать на поле боя, вытаскивать прямо из-под обстрелов людей, оказывать первую медицинскую помощь и вести к стабилизационному пункту.

Поэтому на шестом месяце беременности подписала контракт с местным добровольческим формированием территориальных общин. Это было довольно смешно, когда я пришла к комбату и говорю: “Ну, я на шестом месяце, но это правда, могу помочь, организовать стабилизационный пункт, учить бойцов.”

Он посмотрел на меня и говорит: “Подписываем контракт!” И с марта я подписала контракт с местным ДФК.

Проводила регулярные учения наших бойцов, военных смежных подразделений и новых сформированных подразделений ВСУ, которые обращались ко мне. Организовала стабилизационный пункт, эвакуационную машину, подготовилась полностью к тому, чтобы осуществлять медицинское сопровождение при активных боевых действиях.

Так что отказывалась от каких-либо госпитализаций. Смешно было услышать, когда приехала в роддом на плановое кесарево сечение, а мне сказали: “Так вы уже поздно приехали, до таких сроков с вашим диагнозом не доживают!” Очень боялись даже дунуть на меня, не давали на лифте самой ездить или сходить в туалет одной.

Переживали, чтобы я дожила до кесарева сечения. В июне в Киеве такой угрозы непосредственной не было, только ракетные обстрелы. Кесарево сечение происходило под звуки воздушной тревоги.

Зная тот факт, что россияне очень любят бомбить именно больницы, было немного “стрёмно” находиться в помещении роддома. Во время воздушной тревоги я бы предпочла быть подальше от больниц или административных зданий, но родить без роддома мне не было возможности. После родов я попросила быстро меня выписать.

Прошла короткий период реабилитации после кесарева, и через месяц продолжила преподавать.

Просила друзей, знакомых и волонтеров помочь с малышкой и в то время продолжала обучать бойцов.

Таким образом мой малыш втянулся в такую жизнь с рождения. Можно сказать, стал моим помощником на курсах по медицинской помощи и побывал со мной в разных казармах и местах, где мы проводили обучение. Чем удивлял людей, волонтеров, военных и создавал незабываемую атмосферу этих учений.

Как вы обеспечивали безопасность своего ребенка во время войны

— Буквально через семь минут после первого услышанного взрыва мы со старшим ребенком собрали быстро всю медицину, взяли по сменному комплекту одежды и бросились из Киева. Понимая, насколько важно не остаться в мегаполисе во время возможной осады, как можно скорее перебралась на землю в деревню, где есть возможность как-то выживать.

Многие из моих близких, мой любимый в частности, очень сильно уговаривали меня уехать за границу. Многие уезжали организованно, были автобусы из нашего поселка. Дошло до того, что мне ставили ультиматумы, чтобы я уехала. Но взвесив потенциальную опасность для своих детей и все факторы, я все равно не смогла уехать из Украины.

Когда Украина в беде, понимала, что я беременна и что многое сделать не могу, но сердце не позволяло мне уехать, зная, например, что в этой территориальной общине нет медика. Хоть и держала всегда на готовые полный бак бензина и тревожный чемодан, но поехать так и не смогла.

Я решила, что если они будут отступать уже совсем близко, то я уеду во избежании оккупации. Но до последнего буду оставаться на месте и делать все, для чего я родилась — помогать бойцам защищать Украину.

Как полномасштабная война изменила вашу жизнь и жизнь вашей семьи?

— Война у нас с 2014 года. Полномасштабное вторжение, конечно, существенно изменило мою жизнь и семью.

Я переехала из Киева в пригород, потеряла контакт с родными, потому что моя мама не смогла воспринять мою позицию в этой ситуации. В настоящее время она находится за границей. Мы с марта прошлого года с ней не общались.

Война всегда расставляет все по своим местам, она является катализатором, раскрывает, какие люди вокруг меня, какой я хочу быть и дает возможность реализовать все и остаться с теми людьми, которые на самом деле твои близки.

Как вы считаете Как изменилась роль матери во время полномасштабной войны

– Думаю, она не изменилась, а просто усилилась. Всегда мать должна показывать, какими должны становиться дети, что в этом мире действительно ценно, заботиться о безопасности собственных детей. Но во время полномасштабного вторжения это все усиливается и становится гораздо более концентрированным. Это позволяет действительно матери воспитать своих детей более правдиво, указать на настоящие ценности и возможности людей.

Смотри важный проект – посвящение мамам, родившим во время полномасштабной войны, — документальный фильм Мадонна. Жизнь продолжается — 14 мая, в воскресенье, в 23:10 на телеканале СТБ!

А фотовыставка Мадонна. Жизнь продолжается – с 13 по 21 мая на втором этаже ТРЦ Gulliver. Вход свободный.

А героиня предыдущего нашего интервью Марьяна Мамонова не могла обратиться к врачам, ведь была в плену. Читай историю боевого медика о беременности в неволе, самых страшных снах и материнстве.

А еще у Вікна-новини есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!