Оперативная ситуация на фронте ежедневно имеет новые контрверсийные подробности: от успехов на юге до упорных боев на востоке. Перешла ли Украина уже к позиционной войне с Россией, вмешается ли Беларусь и насколько действенное и эффективное вооружение, которое присылают нам союзники — это Вікна обсудили с военным аналитиком Олегом Ждановым.
Герой нашего интервью, как эксперт, ежедневно рассказывает миллионам украинцев, как трактовать те или иные события на фронте на своем YouTube-канале Олег Жданов. А в разговоре для нашего материала аналитик эксклюзивно озвучил сценарий дальнейшего развития ситуации и ответил на вопрос, при каких условиях у ВСУ есть шансы деоккупировать украинские территории.
— Каждый день Генштаб докладывает о наступлении ВСУ на Южнобужском направлении. Какие у нас шансы существенно продвинуться там вскоре и, как заявил президент Зеленский, когда мы можем окончательно освободить Херсон? Что изменилось в нашу пользу в этом направлении?
— Изменилось то, что мы немного накопили сил, подтянули резервы, и хотя нашего абсолютного преимущества пока нет, у нас еще есть, в отличие от российских войск, мотивация на освобождение этих территорий. У российских войск, очевидно, нет мотивации умирать за украинский Херсон, поэтому они и не держатся за эти оборонительные рубежи, которые они тщательно строили и продолжают, кстати, строить.
На некоторых направлениях мы действительно преуспеваем, понемногу продвигаемся в сторону Херсона. В течение лета вполне возможно, что ВСУ зайдут в Херсон.
Дело в том, что нам нужно дождаться поставки вооружения, которое нам обещает Запад. Те наши ожидания на конец июня — начало июля, к сожалению, сегодня уже смещаются на август. После заявления министра обороны Соединенных Штатов Ллойда Остина, мы понимаем, что более-менее большие поступления вооружения будут до августа. Мы полностью зависим от поставки оружия нашими партнерами.
Специфика направления, чтобы зайти в Херсон, сложна, потому что местность в основном степная. Она хорошо простреливается и негде спрятаться, не за что зацепиться.
Но если мы будем иметь хотя бы огневый паритет реактивной артиллерии, тогда у нас есть надежда, благодаря нанесению огневого поражения противнику, выбивать их из этих рубежей и продвигаться дальше под прикрытием авиации и артиллерии ВСУ.
Мы вынуждены так делать, потому что, если мы не будем применять дистанционные средства ведения войны, то будем нести большие потери. И эти потери могут повлиять на качество наших наступательных действий. Поэтому артиллерия и авиация остаются основными факторами нанесения огневого поражения противника.
— Если Юг будет освобожден, у нас есть возможность идти на Крым в будущем? Возможно ли вообще такое решение?
— Это вполне вероятный сценарий, если мы освободим Херсон, если у нас будет соответствующая группировка войск, и мы будем продвигаться в сторону российской границы. Тогда мы дойдем до Перекопска и до Чонгара.
А дальше нужно будет решать вопрос относительно того, насколько для нас это будет возможно: насколько Крым будет укреплен на тот момент и какое количество российских войск будет присутствовать в Крыму.
Если количество российскких войск будет мало, чтобы остановить ВСУ, то нужно заходить и проводить военную операцию. Но в любом случае, решать будет президент на основании доклада Генштаба.
Проблема первичного входа в Крым еще не может быть географическая — небольшая часть суши для прохода войск.
Если российские войска сделают то, что не сделали мы в свое время, а именно сосредоточат там достаточное количество войск и артиллерии, чтобы сделать невозможным наш вход, тогда для нас это будет проблема. А если они будут отступать и у них не будет достаточного количества войск для того, чтобы сделать там надежный огневой заслон, мы можем спокойно входить и просто развивать наступление на территории полуострова.
— Какие шансы, что россиянам удастся взять Северодонецк и Славянск, куда они сейчас бросают немало сил? Значит ли это, что Донбасс будет потерян в пределах областей в будущем? Станет ли нам сил выгнать россиян?
— Россияне еще могут лезть дальше, но у них нет оперативных резервов. Они перекидывают с других направлений войска.
Они маневрируют войсками внутри Украины, а свежих батальонно-тактических групп на сегодняшний день еще нет. И чтобы их сформировать, им нужна пауза.
Мы такую паузу им давать не будем, а будем стараться дальше наносить огневое поражение с целью истощения группировок русских войск. И вот это дает нам шанс на то, что истощение все же наступит, то есть количество разгромленных войск будет превышать те пополнения, которые уходят из Российской Федерации. Тогда у нас есть шанс на освобождение этих территорий.
— Вы рассказывали раньше, что Лукашенко может отдать приказ наступать на Украину, хотя белорусы далеко не продвинутся. Почему эта возможность есть сейчас? Свидетельствует ли это о безнадежности действий российкой армии в одиночку?
— Дело в том, что угроза со стороны вооруженных сил Беларуси возникла не вчера. Она существует с первого дня войны. Лукашенко пытался напугать нас, что он вот-вот вступит в войну. Да, мы смотрели на социологию — какие настроения в армии и белорусском обществе. Но такая угроза существует до сих пор.
Сейчас Лукашенко играет уже серьезнее в том смысле, что разворачивает вооруженные силы, постоянно проводит учения. С одной стороны, это можно расценивать как подготовку к войне, а с другой — как затягивание времени по поводу невступления в войну. Действительно, местность севера Украины не является наиболее благоприятной для того, чтобы вводить войска и развивать наступление. Только на входе уже можно получить сокрушительное поражение от ВСУ, и на этом все наступление остановится.
А что будет дальше с самим Лукашенко, можно только догадываться. Что с ним сделает белорусский народ за такой позорный поступок?
Но все равно Лукашенко играет в эту игру, будто “мы готовимся к войне, но пока не готовы”. И угроза остается, мы не можем сбрасывать ее полностью со счетов. Для Российской Федерации это имеет огромное значение как политическое, так и военное.
Дело в том, что если Беларусь вмешается, Украина будет вынуждена воевать на два фронта. А это очень большая нагрузка, еще никто не выигрывал войну на два фронта. Второй момент — Россия покажет всему миру, что у нее поддержка, есть союзники, которые готовы не просто политическими заявлениями поддерживать РФ, а готовы воевать за Россию. Поэтому угроза есть. Можно оставить вероятность наступления Белоруссии 50 на 50.
— Украина оптимистично восприняла новость о ленд-лизе и западных поставках оружия. Можно ли сказать, что помощь союзников нам уже помогает получить преимущество над врагом? Дала ли эта поддержка желаемый эффект?
— Да, вполне. Фактически мы сегодня воюем путем западных поставок. Наша старая техника, еще оставшаяся невредимой, плюс поставки западных партнеров — это и есть оснащение ВСУ. Кстати, британские бронетранспортеры уже ездят по Донбассу, артиллерия работает, комплексы Гарпун вступили на боевое дежурство. Сейчас нам еще немного предоставят ракеты по количеству кораблей черноморского флота.
— Как изменилась тактика России? Мы уже перешли к позиционной войне?
— К сожалению, россияне навязали нам позиционную войну. Сегодня они не делают головокружительных шагов, потому что видят, что инициатива на их стороне. Они преобладают в численности, в огневой мощи и навязывают позиционную войну. Им эта тактика знакома, ясна, а для нас это, к сожалению, шаг назад.
Мы не можем вести маневровую оборону, как это было в первый период войны, поэтому мы не можем наносить им значительное огневое поражение. Вы посмотрите, насколько упали потери противника на сегодняшний день по сравнению с первым этапом войны. И это дает им уверенность в том, что они нас все-таки дожмут. Но у них не выходит, несмотря на то, что они не жалеют ни людей, ни техники. Они понимают, что у них есть запасы и в людях, и в технике.
Была такая информация еще в начале войны, когда Путину первый раз доложили количество потерь, которая составляла 10-11 тысяч, он сказал: “Никакие потери не могут сравнимы с тем, что мы получим в случае победы”.
То есть, он сказал: “30-50 тысяч потерь — это допустимая цена в результате победы”.
Для него такое количество убитых — вообще не проблема. Сегодня разведка дает следующую информацию: в минобороны РФ поступило 42 тысячи обращений по местонахождению военнослужащих, которые проходят службу в Вооруженных силах Российской Федерации. То есть, россияне уже ищут 42 тысячи человек. Их министерство обороны не знает, что ответить на эти запросы.
— Как наша армия эволюционировала по своей мощи и опыту в этой войне? Какие уроки мы извлекли и есть ли нам чему поучить мир?
Любая армия крепнет, когда она приобретает боевой опыт. У нас этот боевой опыт идет ежедневно. И количество людей, прошедших войну, растет каждый день. Они могут передавать опыт тем, кого мобилизуют сегодня. Мы учим, мы готовим новых бойцов, и потом они попадают на фронт. Но не так, как в Российской Федерации — там фактически необученных и неподготовленных людей бросают в боевые действия. Но сложность заключается в том, что у нас как будто сумасшедшая цифра военных — 700 тысяч.
Но я напомню, сколько у нас границы с врагами — две с половиной тысячи только сухопутной. И мы вынуждены наши 700 тысяч человек растянуть вдоль всей границы.
Мы не можем собраться вместе, потому что тогда нужно будет снять войска в Черниговской, Сумской области, в Ровенской, Волынской. И что тогда? Открыть границу? К сожалению, вот такая вынужденная ситуация.
— Западные чиновники недавно заявили — сообщает CNN — о трех сценариях развития событий, один из которых сейчас — это тупик, где ни одна из сторон не преуспевает. Второй –—победа России на Донбассе и третий — остановка наступления россиянами, которую выдадут за победу. Какой из этих вариантов вы сейчас видите наиболее вероятным?
— Есть два фактора, которые позволяют сделать определенный вывод по этому материалу в CNN. Первый — там нет оптимистического сценария, где Украина победила.
И второе — этот материал полностью является противоположностью внешней политики Белого дома.
Поэтому я делаю вывод, что это чисто заказной материал, который заказали лоббисты российских интересов в США. В Соединенных Штатах пресса работает по принципу “каждый может высказать свое мнение”. Поэтому, я считаю, что это чисто заказной материал под интересы РФ, в котором нам предлагают выбрать из трех бед меньшую. А я бы предложил четвертый вариант, где мы побеждаем и освобождаем свою материковую территорию. А уж вопрос Крыма — нужно смотреть по обстоятельствам.
— В чем сила украинцев?
— Сила украинцев в нашей ментальности — мы не можем помириться внутри, когда мы оставлены друг с другом наедине. Но когда появляется внешний враг, мы объединяемся и сначала разбираемся с внешним врагом. А потом возвращаемся к нашим внутренним ссорам. Пока все стоят для того, чтобы защитить страну, отбиться от врага, а затем вернемся к разговорам о том, какой борщ на кухне (улыбается).
Сейчас ВСУ показывают оккупантам, что наша армия окрепла за последние годы и готова дать им достойный отпор. Особенно это показывает то, что мы потопили не одно судно легендарного флота РФ. Недавно украинские военные уничтожили буксир Василий Бех и ЗРК Тор.
Кстати, Вікна завели свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!
.