Наконец-то можем плакать и показывать эмоции — история херсонцев, которые не отдали бизнес россиянам и начали заново в Киеве

Желто-голубая телефонная будка, лента цвета национального флага. И заглавными буквами надпись Hot Cup. Это название хорошо было известно в Херсоне. Александр Костюкевич держал в городе девять кафе. Фактически целую сеть.

Когда я опубликовала о нем пост в соцсети, мне сразу пришли отзывы людей, хорошо помнящих его заведение в свободном Херсоне. Таких макарун не было больше нигде в городе, да и ассортимент кофе зашкаливал.

Сейчас мы шутим, что не хватает разве что кофе с арбузами. Но Александр что-то придумает. Он не привык опускать руки.

О жизни во время оккупации Херсона

Девять кафе в родном городе он закрыл в августе. Бизнес, который развивал полдесятка лет, исчез за четыре дня. В Херсоне тогда стало особенно опасно. Сначала, говорит он, малый бизнес россияне не трогали, а “национализировали” только крупные торговые сети. Но когда поняли, что город покорить не удается, начались фактически сталинские репрессии.

— Сначала после митингов они забирали наиболее активных. Они их отлавливали, забирали в пыточные. Все это происходило преимущественно ночью или в комендантский час. Он длился с 15:00 до 05:00 или 06:00. Ездил бусик или УАЗ. Россияне выламывали двери.

Кто засветился на каких-нибудь митингах — фотографировали. Много было коллаборантов, которые сдавали.

Оккупанты хватали тех, кто, как им казалось, мог мешать. Тех, кто был менее активным, поначалу не трогали, но с середины лета они начали массовые репрессии. Увидели, что кто-то не так посмотрел — забрали.

Могли схватить за украинский флаг на курточке или просто за национальные или похожие на них цвета. Уже тогда начали репрессировать и малый бизнес, — говорит херсонец.

С оружием приходили и в кафе Александра. Разговор был коротким. Давали время на оформление российского паспорта и оплату налогов по российским законам. Разговоры напоминали 90-е.

— Были такие “дяди” с оружием. И так, словно по-дружески, говорили: “Даем тебе некоторое время, надо оформить паспорт, налоги — иначе сгорит кафе”. Рядом с нами на одной из локаций сгорел ломбард, который не согласился на сотрудничество, — вспоминает владелец кофейни.

Макаруны в кафе Александра

Россияне и их коллаборанты потребовали торговать в российских рублях, а бизнесмен на это принципиально не соглашался. Александр рассказывает: многие из тех, кого схватили за любовь к Украине, сейчас могут находиться в оккупированном Крыму. Где эти люди на самом деле, никто не знает, ведь связь с ними прервалась.

Его жена Марина рассказывает, что в те страшные для Херсона времена общались друг с другом очень дозированно. Если за близкий круг еще можно было поручиться, то некоторые знакомые могли оказаться коллаборантами и буквально сдать своих.

— В мае исчезла связь с Украиной. Телевизор либо не показывал вообще ничего, либо были российские каналы.

Оккупанты ездили КАМАЗами и БТРами по городу и в рупор кричали, что Украина нас бросила.

Так было каждый день в 21:00 или 22:00. Сейчас мы понимаем, что за полгода оккупации немного одичали. В Херсоне было страшно даже с кем-то общаться. Некоторые знакомые могли оказаться пророссийскими. Мы, наверное, этого не знали, — вспоминают херсонцы.

Читать по теме

”Все семь танков наставили на нас дула”: история спасения из оккупированного Херсона

История Ольги и ее семьи, которая прожила в оккупированном Херсоне месяц и выехала из города под дулами танков.

Путь в Киев

Чтобы добраться до Киева, супруги преодолели 4500 км — ехали через Крым, Латвию, Литву и Польшу.

— Мы опасались ехать через Россию и через Крым тоже. Мы ехали довольно быстро, не делали остановок. Мы уже знали, что это не о прогулке по городу или набережной, особенно с нашими, украинскими номерами.

Когда заезжаешь на Чонгар, там уже все номера российские. Поэтому даже не останавливались, ели в машине, спали в машине, — рассказывает Александр.

С собой взяли только самое необходимое: детские вещи, чуть-чуть одежды, игрушки и велосипед. Все остальное легко отбирали на блокпостах. Но главное было не засветить татуировку, которая легко дискредитировала их в глазах россиян.

— Мы заранее подготовились — почистили телефоны, но они нас держали довольно долго, где-то шесть или семь часов. Смотрели семейное дерево, искали связи семьи или бизнеса с украинскими военными структурами. Нас раздевали, фотографировали.

Больше придирались к парням. У меня пять или шесть татуировок, по каждой делали запросы в российские спецслужбы, чтобы знать, что эти татуировки означают, — делится бизнесмен.

Кафе Александра

Карта Украины на предплечье

Его кум Никита Тильняк, который тоже в конце лета выезжал через Васильевку, рассказывает историю, которая непременно когда-то может быть упомянута в кино. Он смог провезти на свободные территории татуировку в виде карты Украины на предплечье. Сделал ее еще в 2014 году. И именно из-за этой карты долго не решался ехать через российские блокпосты, но потом пошел на хитрость.

— Как только мы проезжали первый блокпост, услышали такое традиционное: “Кто с татуировкой, проходите до 35!”

А она у меня хной зарисована. Какие-то получились удивительные образы.

Россиянина немного напрягло, что там что-то просвечивает. Но я убедил, что тату не законченная. Вот сейчас в Запорожье приеду и исправлю! Повезло, что нигде больше не спрашивали, — вспоминает Никита.

Открытие бизнеса в Киеве

Уже два с половиной месяца херсонцы живут в Киеве. В Польше, говорят, себя не нашли. Александр — бизнесмен, поэтому быть наемным работником за границей — не его.

Десять дней с двумя детьми жили в Киевском хостеле, параллельно мужчина искал место под кафе.

— Я не могу без работы сидеть. На второй день я пошел искать. Ходил, стучал в дверь. Ждал звонка, сам смотрел. Нашел где-то через неделю помещение, оно было закрыто. Местные говорили, что здесь то обувь была, то продукты. Но с началом войны остались голые стены и дыры.

Я спрашиваю, боялся ли он.

Когда бизнес строишь пять лет и за четыре дня его закрываешь — как-то уже и бояться нечего. А еще и после полугода в оккупации, — отмечает Александр.

Он говорит, что до начала широкомасштабного вторжения был тихим патриотом. Украина всегда в сердце, но без активных действий. Через полгода под оккупацией понял, что больше всего ценит в нашей стране — это возможность быть собой и говорить все, что думает.

— Мы были патриотами, но были, так сказать, тихими. На митинги ходили.

Потому что в Украине есть свобода действий, свобода слова и государство этого не ограничивает. Это то, чего нет в России.

Я там не жил, но эту картинку видел: действия военных, их поведение, — рассказывает бизнесмен.

Его жена при упоминании о Херсоне плачет. Говорит, отпустить эмоции она смогла только сейчас, оказавшись под украинскими флагами. Тогда была ненависть и отторжение всего российского. Смотря новости об освобождении Херсона, они проплакали три дня — от счастья.

Впрочем, возвращаться домой пока не спешат. Там есть газ, но нет ни воды, ни электричества. А двое их детей полгода провели под обстрелами — из окон их дома было не только видно, но и слышно бои за Чернобаевку. Так что пока мужчины собираются в гости к родным. А переезжать назад хотят, когда в городе будет спокойно и безопасно для детей.

Херсонцы проявили большую смелость во время оккупации. Ранее мы рассказывали историю движения сопротивления Жовта стрічка.

А еще у Вікон есть свой Telegram-канал. Подписывайся, чтобы не пропустить самое интересное!